Норманнское завоевание Англии

Страница: 1

Сообщений 1 страница 11 из 11

Поделиться110-08-2008 22:31:19

Автор: анабель
Таверновец
Откуда: Москва
Сообщений: 1719
Уважение: +6122
Позитив: +11732
Пол: Женский
Последний визит:
13-06-2010 11:45:58

О завоевании Англии норманнами 1066 г

Август Тьери, 1828г

осле свержения датского ига в 1045 г. в Англию возвратился представитель национальной династии Альфреда Великого, Эдуард Исповедник, укрывавшийся при дворе своего родственника Вильгельма Побочного, герцога Нормандии. Главным виновником его возвращения был любимец народный граф Годвин и его дети, Гарольд и Тости. Они стояли во главе национальной партии, между тем, как с Эдуардом явилось много норманнов, с которыми король сблизился во время изгнания. Потому между Эдуардом и Годвином скоро произошло охлаждение: Годвин смотрел недоверчиво на новое административное иго норманнов, занимавших государственные должности, а норманны ненавидели королевского министра; дело дошло до междоусобия, и Годвин принужден был дать королю заложников в обеспечение своей верности, а Эдуард препроводил их в Нормандию к Вильгельму. В 1053 г. умер Годвин и место его занял сын Гарольд, ставший во главе англосаксонских патриотов. Гарольд был сначала озабочен одним характером своего брата Тости, который возмущал даже соотечественников своей жестокостью; но Гарольд изгнал его во Фландрию и восстановил в стране совершенное спокойствие.

После изгнания Тости (1063 г.) внутренний мир в Англии продолжался уже два года без всяких смут. Нерасположение короля Эдуарда к сыновьям Годвина исчезало по отсутствию поводов к неудовольствиям и по привычке жить между ними. Гарольд, новый глава в этом семействе, любимом народом, воздавал королю искомые им уважение и повиновение. Некоторые из древних преданий говорят, что Эдуард любил его и обходился с ним как с родным сыном; по крайней мере, незаметно было, чтобы он сохранил к нему то робкое зложелательство, которое внушал ему к себе Годвин, а потому королю не было уже надобности задерживать, в видах обеспечения против сына, заложников, взятых им от отца. Эти заложники были вверены подозрительным Эдуардом надзору герцога Нормандии. Около десяти лет они жили вне своей родины, как бы в плену. К концу 1065 г. Гарольд, брат одного и дядя другого заложника, считая наступившее время благоприятным для исходатайствования им освобождения, просил у короля позволить ему ехать с ними, от его имени, и возвратить их из ссылки. При совершенном согласии на освобождение заложников Эдуард был, однако ж, очень озабочен намерением Гарольда лично отправиться в Нормандию. "Не запрещаю тебе, - сказал он ему, - но если ты поедешь, то поступишь против моего согласия, потому что, без сомнения, твое путешествие навлечет какое-нибудь несчастье на тебя и на нашу страну. Я знаю герцога Вильгельма и его коварный ум; он тебя ненавидит и ничего для тебя не сделает иначе, как за большие выгоды для себя. Единственное средство к возвращению от него заложников есть посылка за ними кого нибудь другого, а не тебя".

Отважный и доверчивый сакс не принял этого предостережения: он отправился в путь, как на прогулку, окруженный веселыми спутниками, с соколом на руке и стаей собак перед собой. Он отплыл из одной пристани области Суссекской. Неблагоприятный ветер отбросил два его корабля к устьям р. Соммы на землю Гюи, графа Понтиё. В этой приморской стране, как и во многих других, существовал в древние века обычай, по которому всякий чужестранец, брошенный на берег бурей, не только не находил человеколюбивой помощи, но подвергался плену и требованию выкупа. Гарольд и его товарищи испытали на себе этот жестокий обычай: отняв все лучшее из их имущества, Гюи заключил путешественников в свою крепость Бельрам, ныне Борен, близ Монтрёля.

Желая избавиться от тоски долговременного заключения, сакс объявил себя посланным с извещением от короля английского к герцогу Нормандии и просил Вильгельма высвободить его из плена, чтобы он мог явиться к нему по назначению. Вильгельм, не колеблясь, с угрозой потребовал от своего соседа освобождения пленника, даже не упоминая о выкупе. Граф Понтиё был глух к угрозам и уступил своих заключенных за большую сумму денег и хорошую землю по речке Оме. Гарольд прибыл в Руан, и, таким образом, в руках герцога Нормандии очутился сын величайшего врага норманнов, один из предводителей народного союза, изгнавшего из Англии друзей и родственников Вильгельма, его представителей в домогательстве на английское королевство. Герцог Вильгельм принял саксонского предводителя с большим почетом и с видом искреннего дружелюбия; он сказал, что одной Гарольдовой просьбы достаточно для совершенного освобождения обоих заложников и что они могут отправиться с ним немедленно, но ему, как вежливому гостю, не следует так торопиться, а должно посвятить хотя несколько дней на то, чтобы полюбоваться городами и праздниками Нормандии. Гарольд разгуливал из города в город, из замка в замок и с молодыми своими спутниками принимал участие в военных играх. Герцог пожаловал их рыцарями, то есть членами высшего норманнского военного сословия. Богатые люди, посвящавшие себя оружию, вводились в это братство одним из заслуженных в нем товарищей и торжественно принимали от него меч, перевязь с серебряными бляхами и копье, украшенное значком. Саксонские воины получали от своего восприемника в рыцарство прекрасное оружие и весьма ценных лошадей. Потом Вильгельм предложил своим гостям для испытания данных им новых шпор сопутствовать ему в военной экспедиции против бретонских соседей. Со времени договора в Сен-Клере на Эпте (912 г.), каждый из герцогов Нормандии пытался осуществить мнимое право господства над Бретанью, уступленное Ролле Карлом Простым. Отсюда постоянные войны и народная вражда между обеими странами, отделяемыми одна от другой маленькой речкой Коэноной.

Гарольд и его товарищи, по тщеславию желавшие приобрести между норманнами славу людей храбрых, отличались в схватке с бретонцами на пользу своего гостеприимного хозяина, не думая о том, что придет время, когда и они сами и их отчизна поплатятся за эти подвиги. Сын Годвина, сильный и ловкий, спас многих норманнов, погибавших в сыпучих и подвижных песках при переправе через Коэнону. И он, и Вильгельм во все время войны имели один общий шатер и общий стол. На обратном пути они скакали друг возле друга, сокращая время дружескими разговорами, и Вильгельм однажды свел речь на воспоминания о своих юношеских связях с английским королем. "Когда Эдуард и я, - сказал он саксу, - жили, как два брата, под одной кровлей, он обещал мне, если когда-нибудь сделается королем Англии, назначит меня наследником своей короны. Гарольд, желал бы я, чтобы ты содействовал к исполнению этого обещания, и будь уверен, что если твоей помощью я получу королевство, то чего бы ты от меня ни попросил, все тебе дам". Гарольд, до крайности удивленный таким нежданным открытием, не мог отвечать иначе, как неопре-деленными выражениями одобрения, а Вильгельм продолжал: "Так как ты соглашаешься мне служить, то обяжись укрепить Дувр, вырой там колодезь для ключевой воды и сдай это укрепление моим людям. Доверь мне твою сестру: я выдам ее замуж за одного из моих баронов; а сам ты женись на моей дочери, Аделизе. Сверх того, оставь мне порукой в выполнении твоего обещания одного из двух просимых тобой заложников: он останется пока у меня, а я возвращу его тебе в Англии, когда приеду туда королем". При этих словах Гарольд почувствовал всю грозящую ему опасность, которой он невольно подверг и двух молодых своих родственников. Чтобы выйти из своего затруднительного положения, он голословно согласился на все требования норманна; итак, предводитель, два раза принимавшийся за оружие, чтобы изгнать чужестранцев из своей отчизны, обещал передать такому же чужестранцу главнейшую крепость той же отчизны. Полагая найти во лжи спасение и покой, он предоставил себе нарушить впоследствии это постыдное обязательство. Вильгельм более не настаивал, но дал этот покой саксу ненадолго.

По прибытии в замок Байё герцог Вильгельм созвал свой двор и великий совет высоких баронов Нормандии. Старинные предания говорят, что накануне дня, назначенного для собрания, Вильгельм велел взять из городских и окрестных церквей все хранившиеся в них мощи. Части мощей и целые тела святых, вынутые из рак, были, по его приказанию, положены в просторное вместилище, вроде чана, накрыты богатейшей золотой парчой и поставлены в зале совета. Герцог сел на свой трон, имея на голове корону, а в руке обнаженный меч: его окружила норманнская знать, в числе которой был и сакс Гарольд. Принесли два небольших останка и положили их на золотую парчу, покрывавшую всю кадь, наполненную мощами. "Гарольд, - сказал тогда Вильгельм, - приглашаю тебя в кругу этого благородного собрания подтвердить клятвой данные тобой мне обещания, а именно: помочь мне получить в наследство после смерти короля Эдуарда королевство Англию, жениться на дочери моей Аделизе и прислать ко мне твою сестру для выдачи в замужество за одного из моих". Англосакс, опять застигнутый врасплох и не смея отречься от прежних своих слов, подошел к мощам, простер на них руку и поклялся выполнить, по силе и возможности, свои условия с герцогом, если только будет жив и Бог ему в том поможет. Все собрание повторило: "Помоги ему. Боже!" Вильгельм дал знак: подняли золотую парчу и открылись мощи святых, наполнявшие чан до самых его краев. Над ними-то произнес клятву сын Годвина, не подозревавший такой святыни под парчовым покровом. Заметили, что при виде открытых мощей Гарольд затрепетал и изменился в лице, устрашенный произнесением священнейшей клятвы. Несколько времени спустя он уехал вместе со своим племянником, оставив, вопреки своему желанию, во власти норманнского герцога младшего своего брата, Ульфнота. Вильгельм проводил его до взморья, опять одарил его на расставанье, радуясь, что вырвал у англосакса, наиболее способного противодействовать норманнским замыслам, торжественное обещание, скрепленное страшнейшей клятвой, содействовать и служить норманну.

Когда Гарольд, прибыв в Англию, явился к королю Эдуарду и рассказал ему все происшедшее между ним и герцогом Нормандии, король задумался и потом сказал: "Не предупреждал ли я тебя, что знаю Вильгельма и что твое путешествие навлечет большие несчастья и на тебя и на наш народ? Дай Бог, чтобы несчастья случились не при моей жизни". Эти печальные слова как будто высказывают, что действительно, в дни молодости и неопытности, Эдуард безрассудно обещал иностранцу королевство, ему самому не принадлежащее. Неизвестно, поддержал ли он, по вступлении своем на престол, каким-либо намеком властолюбивые замыслы Вильгельма; но если и не было об этом речи, то постоянная дружба к норманну заменяла последнему положительные уверения и обнадеживала в добром расположении короля к его видам.

Какие бы ни были прежде тайные переговоры нормандского герцога с римским двором, но с этого времени они получают прочное основание и определенное направление. Клятва, произнесенная над мощами, как бы ни была нелепа эта клятва, в случае ее нарушения, требовала мщения церкви, и в подобных обстоятельствах, согласно понятиям века, церковь карала законно. По предчувствию ли бедствий, которыми угрожал Англии гнев духовной власти с алчностью норманнов, или по неопределенным впечатлениям суеверного ужаса, английским народом овладело уныние. Ходили странные слухи; пугались и страшились, не имея действительных поводов к страху; разыскивали предсказания, будто бы сохранившиеся от святых прежних времен. Один пророчил такие бедствия, каких не испытывали саксы со времен своего отбытия с берегов Эльбы; другой предсказывал вторжение народа неведомого языка и рабство англов под властителями, идущими из-за моря. Все подобные слухи, которым прежде не верили, а также и вновь изобретаемые вести начали слушать жадно и ожидали совершения какого-то неизбежного несчастья.

Здоровье короля Эдуарда, слабого по природе и кажется начинавшего принимать большее участие в судьбах своего народа, начало после этих событий заметно упадать. Он не мог утаить от самого себя, что привязанность его к иностранцам была единственною причиною гибели, ожидающей Англию; он упал духом еще более, нежели народ. Чтобы заглушить свои печальные мысли, а может быть и угрызения совести, он предался вполне подробнейшему выполнению церковных обрядов, роздал много вкладов по монастырям, и последний час застиг его среди такой праздной и скучной жизни. На смертном одре он беспрестанно предавался мрачным предчувствиям; его посещали страшные видения и в болезном бреду грозящие библейские сказания невольно и беспорядочно приходили ему на память: "Господь натянул свой лук, - говорит он, - Господь извлек свой меч и потрясает им как воитель; пламенем и железом разразится гнев Господень". Слова эти леденили ужасом приближенных, окружавших постель короля; а Стиганд, архиепископ Канторберийский, не удержался и со смехом укорял людей, трепетавших от бреда больного старика.

Как ни был слаб умом старик Эдуард, ему однако ж достало духа объявить перед смертью знатнейшим лицам, советовавшимся с ним о выборе ему преемника, что, по его мнению, преимущественно перед всеми достоин царствовать Гарольд, сын Годвина. Назвав в этот час Гарольда, умирающий король стал выше своих прежних предупреждений и даже выше связей кровного родства: в Англии был в то время внук Эдмунда Железный Бок, рожденный в Венгрии, куда укрылся его отец во время датских гонений. Молодой этот человек по имени Эдгар не имел ни дарований, ни достаточной известности и едва говорил по-саксонски, потому что провел молодость в чужой стране. Подобный наследник не мог соперничать с Гарольдом, храбрым, богатым, разрушителем чужестранного владычества. Гарольд был человек, наиболее способный противостать опасностям, откуда бы они ни угрожали стране. Если бы даже умиравший король не указал на него прочим вождям, то и в таком случае общий голос назвал бы его королем. Он был выбран на другой день после похорон Эдуарда и коронован архиепископом Стигандом, которого римская церковь не признавала в этом сане. Внук пастуха Ульфнота, с самого вступления своего на престол, показал себя справедливым, мудрым, доступным, деятельным на пользу страны и, говорит древний историк, не щадившим себя ни в каких трудах ни на земле, ни на море.

Много ему предстояло забот и трудов, чтобы пересилить выказывавшееся с разных сторон всеобщее уныние. Явление кометы, видимой в Англии в течение целого месяца, произвело на умы чрезвычайное впечатление ужаса и удивления. Народ сходился на улицах и площадях городов и селений, чтобы рассматривать это чудо, в котором видели подтверждение общих предчувствий. Монах из Мальмесбюри, занимавшийся астрономией, сочинил род поэтического воззвания к новой комете, в котором между прочим сказано: "Наконец ты опять появилась, ты, которая заставишь плакать стольких матерей! Много лет не видал я твоего блеска; но теперь, предвещая разорение моей отчизны, ты мне кажешься более грозной".

Начало нового царствования обозначилось совершенным возвращением к народным обычаям, пренебреженным в предшествовавшее царствование. В хартиях короля Гарольда старинная саксонская подпись имени заменила норманнские привесные печати. Однако ж, при всех преобразованиях, король не отрешил от должности и не удалил из Англии тех норманнов, которые были там оставлены, вопреки закону, по снисхождению к ним короля Эдуарда. Эти чужестранцы продолжали пользоваться всеми гражданскими правами; но мало благодарные за великодушие Гарольда они пустились работать, как внутри, так и вне Англии, для норманнского герцога. Они послали к Вильгельму с известием о смерти Эдуарда и выборе в короли Годвинова сына.

Герцог Нормандии узнал эту новость в своем парке близ Руана. Он держал в руках лук и пробовал на нем новые стрелы, когда пришло к нему важное известие. Вдруг он задумался, отдал лук одному из приближенных и, переправясь через Сену, вошел в свой руанский дворец. Он начал ходить вдоль и поперек по большой зале, то садился, то вставал, переменил место и положение, и никак не мог успокоиться. Никто не смел к нему подойти: все стояли поодаль и посматривали в молчании. Тогда вошел один из военачальников, ближайший доверенный герцога. К нему обратились прочие, спрашивая о причине тревожного состояния, в котором они видели Вильгельма. "Ничего не знаю наверно, - отвечал он, - но скоро узнаем все". Потом, подойдя один к Вильгельму, он сказал: "Государь, к чему скрывать от нас известие? Какая от того вам польза? По всему городу ходит слух, что английский король умер, что Гарольд овладел престолом, солгав вам против своей присяги".- "Это правда, - отвечал герцог, - меня огорчают смерть Эдуарда и обида, нанесенная мне Гарольдом".- "Так что же, государь, - продолжал придворный, - не огорчайтесь делом, поправим: нет средств против смерти короля Эдуарда, так есть средство против Гарольдовой обиды. На вашей стороне право, у вас добрые рыцари: начинайте отважней. Дело, хорошо предпринятое, вполовину сделано"...

В это время к Гарольду, сыну Годвинову, спокойно правившему Англией, из южных областей прибыл посланник из Нормандии с такими словами: "Вильгельм, герцог норманнов, припоминает тебе клятву, которой ты ему поклялся своими устами и своей рукой, над истинными и святыми мощами",- "Правда, -отвечал саксонский король, - я поклялся так Вильгельму, но сделал это под влиянием насилия. Я обещал то, что мне не принадлежало и чего я никак не мог исполнить: королевская власть не есть моя собственность, и я не могу сложить ее с себя без согласия моей страны; точно так же, без согласия страны, не могу взять в супруги женщину иностранку. А что до моей сестры, требуемой герцогом в замужество за одного из своих баронов, то она в этом году умерла: хочет ли он, чтобы я послал ему ее тело?" Норманнский посланник возвратился с этим ответом, и Вильгельм через вторичного посла возразил укоризнами мягкими и умеренными, прося короля, если уже он не хочет выполнить всех клятвенных условий, то, по крайней мере, чтобы он выполнил хотя одно обещание и принял в супруги молодую девушку, на которой хотел жениться. Гарольд опять отвечал, что не сделает и того, а в доказательство вступил в брак с женщиной саксонской, сестрой Эдвина и Моркара. После этого были произнесены последние слова разрыва: Вильгельм поклялся, что в том же году придет требовать весь долг и будет преследовать клятвопреступника даже в тех местах, которые его враг признает самой верной и твердой опорой своим ногам.

Насколько было возможно распространение гласности в XI в., герцог Нормандии огласил то, что он называл чрезвычайной недобросовестностью сакса. Всеобщее влияние суеверия не дало возможности и беспристрастным свидетелям этого спора понять не укоризненность самостоятельных, патриотических действий Годвинова сына и его искреннее уважение к правам народа, выбравшего его в короли. Мнение большинства на материке было в пользу Вильгельма против Гарольда, то есть за человека, употребившего святыню как ловушку и обвинявшего в предательстве того, который не хотел поступить предательски. С принесением в Италию дьяконом из Лизиё известия о мнимом преступлении Гарольда и всего английского народа, переговоры, начатые еще прежде с римской церковью Робертом Жюмьежским и монахом Ланфранком, продолжались с большей деятельностью. Герцог Нормандии начал перед папским двором против своего соперника тяжбу за святотатство. Он просил, чтобы Англия была осуждена церковью и объявлена собственностью первого, кто ее займет, по одобрению папы. Основанием его жалобы были три главных обвинения: умерщвление молодого Альфреда и норманнов, его спутников, изгнание архиепископа Роберта с кафедры канторберийской и клятвопреступление короля Гарольда; сверх того, он признавал за собой неоспоримые права на королевство, как по родству с королем Эдуардом, так и по тем намерениям, которые, говорил герцог, покойный король заявлял перед смертью. Вильгельм разыгрывал лицо истца, ожидающего правосудия, с тем, чтобы суд выслушал и его противника. Но напрасно повещали Гарольда о защите себя перед римским двором: он не согласился признать себя подсудимым этому двору и даже не отправил туда посла, считая унизительным подчинить иностранцам независимость своей короны и, по здравому смыслу, не доверяя беспристрастию судей, к которым обратился его неприятель.

Консисторией святого Иоанна Латеранского управлял тогда человек, знаменитейший между всеми деятелями средних веков: то был Гильдебранд, монах клюнийский, возведенный папой Николаем II в достоинство архидиакона римской церкви. Господствовав несколько лет именем этого папы, Гильдебранд настолько усилился, что мог направить избрание, по своему усмотрению, преемника Николаю II на Александра II и поддержать нового папу, когда он не был одобрен императорским двором. Все стремления этого человека, одаренного неутомимой деятельностью, обратились к изменению духовной власти римского престола на всемирную монархию над христианскими государствами. Это направление, начавшееся с IX в. подчинением многих городов Средней Италии папской власти, продолжалось и в двух последующих столетиях. Все города Кампании, непосредственным митрополитом которых был первосвященник Рима, перешли добровольно или по насилию под его правительственную власть, и, по странной случайности, в первой по-ловине XI в. норманнские рыцари, покинувшие родную страну, водили под знаменем святого Петра римские ополчения на эти завоевания. В то же время другие норманны, из авантюристов и богомольцев, нанялись в службу к мелким владельцам Южной Италии; потом, как некогда саксы, нанимавшиеся у бриттов, они нарушили свои обязательства, захватили укрепленные места и утвердили свое владычество над страной. Эта новая сила, положившая конец если не притязаниям, то, по крайней мере, действительному владению Греческой империи над городами Апулии и Калабрии, приходилась, как нельзя лучше, к религиозной нетерпимости Рима и льстила папскому властолюбию надеждой легко приобрести влияние на воинов простодушных и полных уважения к апостольскому престолу. Действительно, многие из этих новых герцогов и графов постепенно признавали себя вассалами князя апостолов и пожелали получить хоругви от римской церкви в знак инвеституры над землями, ими самими завоеванными. Таким образом, церковь пользовалась успехами норманнского оружия для распространения своего господства над Италией и привыкла видеть в норманнах людей, как бы предназначенных сражаться на ее службе или признавать себя ее вассалами в своих завоеваниях.

Таковы были странные отношения, созданные случайностью событий, когда поступили к римскому двору жалобы и просьбы герцога Нормандии. Полный своей любимой мыслью, архидиакон Гильдебранд счел это время благоприятным для попытки над Англией того самого, что удалось в Италии: он употребил все усилия, чтобы заменить духовные рассуждения о недостатке усердия к церкви в английском народе, о симонии епископов и клятвопреступлении короля, настоящими переговорами о завоевании целого государства, на общий страх и для общей выгоды. Несмотря на очевидность этих замыслов, чисто политических, тяжба Вильгельма против Гарольда была рассматриваема в заседании кардиналов, где и происходили рассуждения только о наследственном праве, о святости присяги и уважении, подобающем мощам. Многим из присутствовавших подобные поводы показались недостаточными для одобрения церковью нападения вооруженной рукой на народ христианский; а как архидиакон настаивал, то поднялся ропот, и не соглашавшиеся сказали ему, что позорно дозволять и поощрять убийство; но он этим не смутился, и мнение его восторжествовало.

По силе приговора, произнесенного самим папой, дозволено было герцогу Нормандии Вильгельму вступить в Англию, чтобы привести это королевство в послушание апостольскому престолу и восстановить там навечно сбор деньги святого Петра. Булла, отлучившая от церкви Гарольда и всех его сообщников, была вручена Вильгельмову посланнику, и к этой посылке добавили хоругвь римской церкви и перстень с вложением в нем под дорогим алмазом волоса святого Петра. В этих добавлениях заключались знаки военной и духовной инвеституры; а благословенная хоругвь, освящавшая вторжение в Англию герцога Нормандии, была та самая, которую, в недавние годы, норманны Рауль и Гильом Монтрёльские, во имя церкви, водружали на замках Кампании.

До привоза буллы, хоругви и перстня Вильгельм собрал тайный совет из преданных себе людей для получения от них совета и помощи. В числе их были: двое сводных его братьев: Эвд, епископ Байё, и Роберт, граф Мортенский, Гильом, сын Осберта, сенешаль Нормандии, то есть помощник герцога по гражданскому управлению, и некоторые другие из высших баронов. Все они подали голос за вторжение в Англию и обещали служить Вильгельму лично и имуществом, с готовностью продать или заложить свои наследия. "Но этого еще недостаточно, - прибавили они, - вам надо попросить помощи и совета вообще у обитателей этой страны. Справедливость требует, чтобы платящий на предприятие был призван и для соглашения об уплате". Тогда, говорят летописцы, Вильгельм велел созвать большое собрание людей из всех сословий Нормандии: военных, духовных, торговых и всех наиболее уважаемых и богатых. Он сообщил им о своем предприятии и просил их содействия; потом собрание удалилось, чтобы рассуждать на свободе, вне всякого влияния.

продолжение http://www.medieval-wars.com/archives/ha_0080.html

Поделиться222-05-2009 23:29:21

Автор: анабель
Таверновец
Откуда: Москва
Сообщений: 1719
Уважение: +6122
Позитив: +11732
Пол: Женский
Последний визит:
13-06-2010 11:45:58

Средневековое государство в Англии

Становление феодального государства в Англии связано с многочисленными завоеваниями Британских островов племенами германского и скандинавского происхождения. Римское завоевание оставило о себе практически только архитектурные и лингвистические памятники (названия местечек, городов). После ухода римлян в V в. н.э. населявшие Англию кельтские племена подверглись вторжению германских племен англов, саксов и ютов, оттеснивших кельтское население на окраины острова (Шотландия, Уэльс, Корнуэлл)-В VII в. англосаксы приняли христианство и образовали семь ран-нефеодальных королевств (Уэссекс, Сассекс, Кент, Мерсию и др.), которые в IX в. под главенством Уэссекса образовали англосаксонское государство — Англию. В начале XI в. английский престол был захвачен датчанами, которые правили вплоть до возвращения англосаксонской династии в лице Эдуарда Исповедника (1042 год)-

В 1066 г. правитель Нормандии герцог Вильгельм, имея благословение римского папы и французского короля, высадился с войском на остров и, разгромив англосаксонское ополчение, стал английским королем. Нормандское завоевание оказало большое влияние на дальнейшую историю английского государства, которое развивалось в основном аналогично средневековым государствам континента. Вместе с тем отличительной чертой его эволюции начиная с XI в. стала ранняя централизация, отсутствие феодальной : раздробленности и быстрое развитие публичных начал королевской власти.

В качестве главных этапов развития английского феодального государства можно выделить:

1) период англосаксонской раннефеодальной монархии в IX— XI вв.;

2) период централизованной сеньориальной монархии (XI— XII вв.) и гражданских войн за ограничение королевской власти (XII в.);

3) период сословно-представительной монархии (вторая по-ловина XIII—XV в.);

4) период абсолютной монархии (конец XV — середина XVII в.).

§ 1. Англосаксонская раннефеодальная монархия

Становление феодального общества. Формирование феодаль-ного общества у германских племен в Британии происходило замедленными темпами, что в определенной степени связано с консервацией племенных обычаев англосаксов на острове и стойким влиянием скандинавских традиций. В правдах VI—VII вв. среди населения выделяются родоплеменная знать (эрлы), свободные общинники (кэрлы), полусвободные (лэты) и домашние слуги-рабы. Упоминаются также священники и король, причем вергельд епископа был выше вергельда короля. В VIII в. распространяется практика индивидуального патроната, когда человек должен был искать себе покровителя (глафорда) и не имел права уходить от него без его позволения. В памятниках VII—IX вв. особо упоминаются дружинники-таны, в число которых входили как эрлы, так и кэрлы, обязанные нести военную службу в пользу короля. Единственным критерием вхождения в эту категорию было обладание земельным участком определенного размера (5 гайд). Таким образом, границы между различными социальными группами свободных не были замкнутыми и резко ограниченными: английский крестьянин и даже потомок вольноотпущенника мог стать таном, получив от господина или короля участок земли. По свидетельству историков, почти четверть английских танов указанного периода произошли от крестьян и ремесленников.

Одновременно продолжается развитие отношений господства и подчинения. В Х в. всем, не способным отвечать за себя в суде, было предписано найти себе глафорда (принудительная коммендация). Любой человек, прежде чем обращаться за правосудием к королю, должен был обратиться к своему глафорду. Жизнь господина была объявлена неприкосновенной как для эрлов, так и для кэрлов. Параллельно укрепляется институт поручительства — за любого человека поручались его глафорд и определенное количество свободных людей (не более 12 человек).

К XI в. определились поземельные службы как танов, так и зависимого крестьянства. Таны обладали основанным на королевском акте правом владения землей и должны были исполнять три основные обязанности: участвовать в походе, в строительстве укреплений и в починке мостов. Кроме того, для многих землевладельцев по приказу короля могли вводиться и другие службы: устройство заповедных королевских парков, снаряжение судов, охрана побережья, церковная десятина и т.п. Постепенно таны образуют военное сословие.

Из обедневших кэрлов образовались многочисленные категории зависимого крестьянства — как с фиксированными повинностями, так и без них. Повинности определялись обычаем поместья. После смерти крестьянина глафорд получал все его имущество.

Значительное распространение по-прежнему имел рабский труд завоеванного населения. Церковь осуждала произвол и жестокое обращение с несвободными: раб, который работал в воскресный день по указанию своего господина, становился свободным.

Английское духовенство во главе с архиепископом Кентербе-рийским пользовалось более независимым положением в отношении папской власти, чем церковь на континенте. Богослужение велось на местном языке. Представители духовенства участвовали в разрешении светских дел в местных и королевском собраниях.

Английская церковь была крупным землевладельцем — ей принадлежало до одной трети всех земель. Вместе с тем духовные лица не были изъяты из общегосударственной системы налогов и повинностей.

В целом к моменту нормандского завоевания процессы феодализации англосаксонского общества, оформление феодального землевладения, вассально-ленной иерархии были еще далеко не завершены. Существовала значительная прослойка свободного крестьянства, особенно на востоке страны ("область датского права").

Англосаксонское государство. Несмотря на возвышение и укрепление королевской власти в англосаксонский период, сохраняются отношение к королю как к военному предводителю и принцип выборов при замещении престола. Постепенно, однако, монарх утвердил свое право верховной собственности на землю, монопольное право на чеканку монеты, пошлины, на получение натуральных поставок со всего свободного населения, на военную службу со стороны свободных. У англосаксов существовал прямой налог в пользу короля — так называемые "датские деньги", и взимался штраф за отказ участвовать в походе. Королевский двор постепенно стал центром управления страной, а королевские приближенные — должностными лицами государства.

Вместе с тем правовые памятники IX—XI вв. уже свидетельствуют об определенной тенденции к передаче крупным земельным собственникам прав и полномочий королевской власти: права судить своих людей, взыскивать штрафы и сборы, собирать ополчение на своей территории. Могущественные таны часто назначались королевскими представителями — управляющими в административных округах.

Высший государственный орган в англосаксонскую эпоху — витанагемот — совет витанов, "мудрых". Это собрание достойных, "многоимущих" мужей включало самого короля, высшее духовенство, светскую знать, в том числе так называемых королевских танов, получивших личное приглашение короля. При Эдуарде Исповеднике в витанагемоте заседала также значительная группа норманнов, получивших земли и должности при дворе. Кроме того, приглашались короли Шотландии и Уэльса и выборные от г. Лондона.

Все важные государственные дела решались "по совету и с согласия" этого собрания. Его основные функции — избрание королей и высший суд. Королевской власти в IX—Х вв. удалось несколько ограничить стремление витанагемота вмешиваться в наиболее важные вопросы социальной политики — в частности в распределение земель.

Местное управление в Англии в значительной мере основывалось на принципах самоуправления. Законы англосаксонского короля Этельстана (X в.) и его последователей упоминают низовые единицы местного управления — сотни и десятки. Сотня, возглавляемая сотником, управлялась общим собранием, собиравшимся примерно раз в месяц. Сотни делились на десять десятков — семей во главе с десятником, основной задачей которых было поддержание правопорядка и уплата налогов. В сотенных народных собраниях рассматривались все местные, в том числе судебные, дела и дважды в год производилась проверка десятков, чтобы удостовериться, что каждый десяток связан круговой порукой, а все правонарушения известны и представлены властям надлежащим образом. Примерно в то же время страна была разделена, в основном в военных целях, на 32 больших округа (графства). Центром графства был, как правило, укрепленный город. Собрание графства с конца Х в. собиралось дважды в год для обсуждения наиболее важных местных дел, включая суд по гражданским и уголовным делам. В нем должны были участвовать все свободные люди округа и прежде всего светская и церковная знать. Города и порты имели свои собственные собрания, превратившиеся затем .в городские и купеческие суды. Существовали также собрания деревень. Десятки, сотни и графства не составляли четкой иерархической системы и управлялись в значительной степени автономно друг от друга.

Во главе графства стоял, как правило, элдормен, назначаемый королем с согласия витанагемота из представителей местной знати. В основном его роль заключалась в руководстве собранием графства и его вооруженными силами. Постепенно в управлении сотней и графством возрастает роль личного представителя короля — герефы.

Герефа — королевский министериал — назначался королем из среднего слоя служилой знати и подобно графу у франков мог быть управляющим определенного округа или города. К Х в. герефа постепенно приобретает важные полицейские и судебные полномочия, контролируя своевременное поступление в казну налогов и судебных штрафов.

Таким образом, уже в англосаксонскую эпоху стал складываться на местах механизм централизованного бюрократического управления через должностных лиц административных округов, подотчетных королю и действующих на основе письменных приказов за королевской печатью.

§ 2. Нормандское завоевание и его последствия. Особенности сеньориальной монархии

Нормандское завоевание Англии повлекло за собой углубление феодализации английского общества.

Основой феодального хозяйства в нормандской Англии стал манор — совокупность земельных владений отдельного феодала. Положение крестьян манора, подлежащих суду своего лорда, определялось манориальными обычаями. Более половины судов сотни превратились в манориальные суды — частные курии феодалов. Вместе с тем Вильгельм Завоеватель, используя как свое положение, так и английские политические традиции, проводил политику, способствовавшую централизации государства и укреплению основ королевской власти.

Значительная часть конфискованной у англосаксонской знати земли вошла в состав королевского домена, а остальная распределялась между нормандскими и англосаксонскими феодалами не сплошными массивами, а отдельными участками среди других держаний. Завоеватели принесли с собой и строгое "лесное право", давшее возможность объявить королевскими заповедниками значительные лесные массивы и строго наказывать за нарушение их границ. Более того, король объявил себя верховным собственником всей земли и потребовал от всех свободных землевладельцев принесения ему присяги верности. Такая присяга сделала феодалов всех рангов вассалами короля, обязанными ему прежде всего военной службой. Принцип "вассал моего вассала — не мой вассал", характерный для континента, в Англии не утвердился. Все феодалы разделились на две основные категории: непосредственных вассалов короны, в качестве которых обычно выступали крупные землевладельцы (графы, бароны), и вассалов второй ступени (подвас-салов), состоящих из массы средних и мелких землевладельцев. Значительная часть духовенства несла те же службы в пользу короля, что и светские вассалы.

Таким образом, феодалы в Англии не приобрели той самостоятельности и тех иммунитетов, которыми они пользовались на континенте. Право верховной собственности короля на землю, дававшее ему возможность перераспределять участки земли и вмешиваться в отношения землевладельцев, послужило утверждению принципа верховенства королевского правосудия по отношению к судам феодалов всех рангов.

В целях налоговой политики и выявления социального состава населения страны в 1086 году была проведена перепись земель и жителей, результаты которой известны под названием "Книга страшного суда". По данным переписи, большая часть крестьян была закрепощена и выступала в качестве лично несвободных, наследственных держателей земли от лорда (вилланов). Однако в "области датского права" (Восточная Англия) и в некоторых других местностях сохранилась прослойка свободного крестьянства и близких к ним по положению сокменов, на которых распространялась лишь судебная власть лорда манора.

Свободное крестьянское население в XI—XII вв. находилось под воздействием противоречивых факторов. С одной стороны, королевская власть способствовала закрепощению низших категорий свободного крестьянства, превращению их в вилланов. С другой— развитие рынка в конце XII в. приводило к появлению более зажиточных крестьянских держателей, которых королевская власть рассматривала в качестве политических союзников в борьбе с сепаратизмом крупных феодалов. Королевские суды нередко защищали таких держателей от произвола лордов. Формально одинаковая защита королевским "общим" правом любого свободного держания (freehold) (рыцарского, городского, крестьянского) способствовала в конце XII в. сглаживанию правовых и социальных различий между верхушкой .свободного крестьянства, горожанами, мелким рыцарством. Сближала эти слои и определенная общность их экономических интересов.

Относительное единство государства, связи с Нормандией и Францией способствовали развитию торговли. В условиях усиления центральной власти английские города не получили такой автономии, как на юге континента или в Германии, и вынуждены были все чаще покупать королевские хартии, в которых содержались лишь некоторые торговые привилегии.

Централизация государственной власти. Реформы Генриха II. Мероприятия нормандских королей .способствовали государственной централизации и сохранению государственного единства, несмотря на углубляющуюся феодализацию общества. Однако до конца XII в. централизация обеспечивалась в основном за счет сеньориальных, частных прав англо-нормандских королей, и зависела от их способности выступать авторитетным -главой феодально-иерархической системы и местной церкви. Судебные и фискальняе права короны в отношении своих подданных были лишь правами высшего сеньора по отношению к своим вассалам и основывались на присяге верности. Они регламентировались в значительной мере феодальным обычаем, хотя уже начали перерастать его рамки.

Соответственно, они могли быть в любое время оспорены недовольными вассалами. Свидетельством этому являются непрекращающиеся в XI—XII вв. мятежи баронов, обвиняющих корону в злоупотреблениях своими сеньориальными правами. С момента нормандского завоевания и в течение всего XII в. короли вынуждены были постоянно подтверждать свою приверженность исконным обычаям и вольностям англосаксов, а баронам и церкви даровать "хартии вольностей". Эти хартии содержали положения о мире, об искоренении "дурных" и поддержке старинных, "справедливых" обычаев, об обязательствах короны соблюдать привилегии и вольности феодалов, церкви и городов. Однако с середины XII в. попытки связать королевскую власть рамками феодального обычая и собственной присяги стали наталкиваться на усиление публичных начал в государственном управлении.

До второй половины XII в. в Англии не было профессиональных административно-судебных органов. Центр управления — королевский двор (курия) — постоянно перемещался и подолгу отсутствовал в Англии, поскольку король чаще жил в Нормандии. В своем расширенном составе королевская курия представляла собой собрание непосредственных вассалов и приближенных короля. Во время отсутствия короля Англией фактически правил главный юстициарий — духовное лицо, знаток канонического и римского права. Его помощником был канцлер, руководивший секретариатом. Центральная власть была представлена на местах "разъездными" посланцами и шерифами из местных магнатов, которые нередко выходили из-под контроля центра. Руководство ими сводилось в основном к направлению им исполнительных приказов (writ) из канцелярии короля с указанием исправить те или иные нарушения, о которых стало известно короне. Большинство судебных дел решалось местными (сотенными, графскими) собраниями и ма-нориальными судами, применявшими архаические процедуры типа ордалий и судебного поединка. Королевское правосудие имело, таким образом, исключительный характер и могло быть даровано лишь в случае отказа в правосудии в местных судах или особого обращения за "королевской милостью". Известен случай, когда один барон, непосредственный вассал короны, потратил почти пять лет и огромную по тем временам сумму денег в поисках короля для принесения ему жалобы по гражданскому делу.

Укрепление прерогатив короны, бюрократизация и профессионализация государственного аппарата, позволившие сделать централизацию в Англии необратимой, связаны в основном с мероприятиями Генриха 11 (1154—1189). Реформы Генриха II, которые способствовали созданию общегосударственной бюрократической системы управления и суда, не связанных с сеньориальными правами короны, можно условно свести к трем главным направлениям:

1) приведение в систему и придание более четкой структуры королевской юстиции (усовершенствование форм процесса, создание конкурирующей с традиционными и средневековыми судами системы королевского разъездного правосудия и постоянно действующих центральных судов);

2) реформирование армии на основе сочетания принципов опол-ченческой системы и наемничества;

3) установление новых видов налогового обложения населения. Укрепление судебных, военных и финансовых полномочий короны было оформлено целой серией королевских указов — Великой, Кларендонской (1166 год), Нортгемптонской (1176 год) ассиза-ми, ассизой "О вооружении" (1181 год) и др.

При перестройке Генрихом II судебно-административной сис-,темы были использованы применявшиеся на практике от случая к ^случаю англосаксонские, нормандские и церковные установления. -Типичная для раннего средневековья практика разъездного управления приняла в Англии более постоянный и упорядоченный характер. С этого времени в Англии прочно утверждается деятельность разъездных судов — выездных сессий королевских судей. Если в 1166 году были назначены только два судьи для объезда графств, то в 1176 году были организованы шесть объездных округов и число разъездных судей увеличилось до двух-трех десятков. Назначение разъездных судей производилось королевским приказом о начале общего судебного объезда. Этим же приказом судьи наделялись чрезвычайными полномочиями (не только судебными, но и административными, финансовыми). В ходе судебного объезда разбирались все иски, подсудные короне, производились аресты преступников, расследовались злоупотребления местных чиновников.

Одновременно упорядочивалась система королевских приказов и узаконивалась специальная процедура для расследования дел по земельным спорам и правонарушениям. Такая процедура была дарована всем свободным как "привилегия" и "благодеяние", применяемые только в королевских судах. Для начала этой процедуры нужно было купить специальное распоряжение королевской канцелярии — приказ о праве (writ of rignt), без которого не мог быть возбужден гражданский или уголовный иск в королевских судах. После этого расследование должно было проводиться разъездными судьями или шерифами с помощью присяжных — двенадцати полноправных граждан сотни, которые давали присягу в качестве свидетелей или обвинителей. Такой порядок расследования создавал возможность для более объективного решения дел по сравнению с ордалиями и судебным поединком в судах феодалов. Постепенно развившаяся система королевских приказов приводила к ограничению юрисдикции манориальных курий по искам о праве собственности на землю. Что же касается правонарушений, то даже виллан мог обратиться в королевский суд с уголовным иском. Шерифы могли, не считаясь с правами феодалов, вступать в их владения с целью поимки преступников и проверки соблюдения круговой поруки.

Таким образом, во второй половине XII в. Генрихом 11 был создан специальный механизм королевского правосудия по гражданским и уголовным делам, который повысил авторитет и расширил юрисдикцию королевских судов.

В связи с введением усовершенствованных судебных процедур с середины XII в. происходит упорядочение структуры компетенции высшего органа центрального управления — королевской курии. В процессе специализации функции и выделения в составе курии ряда отдельных ведомств окончательно сформировались канцелярия во главе с канцлером, центральный ("личный") суд короля и казначейство. В составе "личного" королевского суда, куда с 1175 года назначаются постоянные духовные и светские судьи и который обретает постоянную резиденцию в Вестминстере, постепенно выделяется Суд общих тяжб. Этот суд мог заседать без участия короля и не должен был следовать за ним при его переездах. Деятельность Суда общих тяжб сыграла решающую роль в создании "общего праба" Англии.

Сложнее обстояло дело во взаимоотношениях королевской власти с английской церковью, между светским и церковным правосудием. После нормандского завоевания церковные и светские суды были разделены, причем церковные суды стали рассматривать все духовные и часть светских дел (браки, завещания и т.п.). Однако королевская власть сохраняла контроль над церковью. Нормандские короли сами назначали епископов, издавали церковные постановления для Англии и Нормандии, получали доходы с вакантных епископств. Однако по мере усиления папской власти и католического центра в Риме английская корона стала все чаще сталкиваться с сопротивлением церкви, и вопрос о "свободах церкви" в Англии стал одним из поводов для будущих драматических конфликтов между церковной и светской властью.

При Генрихе 1 в Нормандии был заключен конкордат с папой, согласно которому, как и позднее в Германии, духовная инвеститура каноников перешла к папе, а светская осталась у короля.

Генрих II, пытаясь усилить влияние короны на местную церковь, издал в 1164 году Кларендонские конституции. По ним король признавался верховным судьей по делам, рассматриваемым церковными судами. Все споры по поводу церковных назначений должны были решаться в королевском суде. Королевская юрисдикция устанавливалась и в отношении расследований о церковной собственности, по искам о долгах, при вынесении и исполнении приговоров в отношении клириков, обвиненных в тяжких преступлениях. Без согласия короля никто из его вассалов и чиновников не мог быть отлучен от церкви. Были подтверждены принципы светской инвеституры короля и возможность его вмешательства в выборы церковью высших духовных иерархов. Однако под сильным давлением папы и местного духовенства король вынужден был отказаться от ряда положений этих конституций.

После нормандского завоевания структура местного управления не изменилась. Сохранилось деление страны на сотни и графства. Представителями королевской администрации в графствах стали шерифы, в сотнях — их помощники, бейлифы. Шериф обладал высшей военной, финансовой и полицейской властью на территории графства, был основным исполнителем приказов королевской канцелярии.

Свои административно-судебные функции шерифы осуществляли в тесном взаимодействии с собраниями графств и сотен, созывая их и председательствуя на сессиях. Эти учреждения сохранялись в Англии и в последующий период, хотя постепенно утрачивали самостоятельность и все более превращались в орудие центрального правительства на местах. Несмотря на изъятие из их судебной компетенции большинства гражданских исков, их роль несколько возросла в связи с назначением лиц, участвовавших в расследованиях по уголовным делам (обвинительных присяжных). Участие населения в королевском судопроизводстве стало характерной чертой английской системы местного управления.

Военная реформа Генриха II состояла в распространении воинской повинности на все свободное население страны: любой свободный — феодал, крестьянин, городской житель — должен был иметь вооружение, соответствующее его имущественному положению. Имея свое снаряжение, войско тем не менее содержалось за счет государственной казны, поступления в которую были значительно увеличены.

Прежде всего была узаконена замена личной воинской повинности уплатой "щитовых денег", которые стали взимать не только с феодалов, но даже с несвободных. Эта мера открывала возможность для короля содержать наемное рыцарское ополчение. Помимо практики взимания "щитовых денег" с феодалов и прямого налога (тальи) с городов постепенно утвердился налог на движимое имущество.

Военные и финансовые реформы Генриха II позволили резко увеличить численность преданных королю войск и подорвать руководство войском со .стороны крупнейших феодалов, а также получить средства на содержание профессионального чиновничества. Кроме того, очень доходной статьей бюджета оставалось осуществление правосудия.

§ 3. Сословно-представительная монархия

Особенности сословной структуры. В XIII в. соотношение социальных и политических сил в стране продолжало изменяться в пользу усиления начал централизации и концентрации всей власти в руках монарха.

В качестве непосредственных вассалов короля бароны несли многочисленные финансовые и личные обязательства перед сюзереном, в случае злостного невыполнения которых могла последовать конфискация их земель.

В течение XIII в. были существенно ограничены и иммунитет-ные права крупных феодалов. Глостерский статут 1278 года провозгласил проверку иммунитетных привилегий английских феодалов судебным путем. В целом же дворянский титул в Англии не сопровождался какими-либо податными и судебными привилегиями. Феодалы уплачивали налоги формально наравне с другими свободными и были подсудны одним и тем же судам. Однако политический вес английского высщего дворянства был значителен: оно являлось непременным участником работы высших совещатель-ных и некоторых других органов при короле. В XIII в. крупные феодалы Англии постоянно вели между собой и с королем ожесточенную борьбу за землю и источники доходов, за политическое влияние в стране.

В результате субинфеодации и дробления крупных бароний количество средних и мелких феодалов увеличивается, составив к концу XIII в. не менее 3/4 господствующего класса Англии. Эти слои феодалов особенно нуждались в усилении государственной централизации, сплачивались вокруг короля.

Развитие товарно-денежных отношений заметно сказалось на положении крестьянства. Усиливается расслоение крестьянства, растет численность лично свободной крестьянской верхушки. Разбогатевшие крестьяне-фригольдеры часто приобретают рыцарское звание, сближаясь с низшими слоями феодалов.

Крепостное крестьянство — вилланы — в XIII в. оставалось бесправным. Исключение вилланов из всех привилегий "общего права", формально гарантированных всем свободным, получало название принципа "исключения вилланства". Собственником всего имущества, принадлежащего виллану, признавался его лорд. Вместе с тем юридическая теория и законодательство XIII в. признали за вилланами право на уголовный иск в королевском суде даже против своего господина. Этот факт отражал объективные процессы развития феодализма и определенные интересы королевской власти, заинтересованной в общегосударственном обложении вилланов наряду со свободным населением (в выплате всех поборов местного значения, тальи, налога с движимого имущества). С конца XIV в. вилланы постепенно выкупают личную свободу, исчезает барщина, основной формой феодальной ренты становится денежная.

Среди горожан, как и среди других слоев населения, в XIII—XIV вв. усиливается социальная дифференциация, которая шла параллельно с консолидацией городского сословия в масштабе всей страны. Города Англии, за исключением Лондона, были невелики. Городские корпорации, как и город в целом, не получили здесь такой самостоятельности, как на европейском континенте.

Таким образом, процессы государственной централизации в Англии (XIII в.) были ускорены наличием все возрастающей прослойки свободного крестьянства, сближением в экономическом и правовом отношении рыцарства, горожан и зажиточного крестьянства и, напротив, усилением различий между верхушкой феодалов и остальными их слоями. Общие экономические и политические интересы рыцарства и всей фригольдерской массы способствовали установлению их политического союза. Возрастание же экономической и политической роли этих слоев обеспечило им последующее политическое признание и участие в образовавшемся парламенте.

Великая хартия вольностей. К началу XIII в. в Англии складываются объективные предпосылки для перехода к новой форме феодального государства — монархии с сословным представительством. Однако укрепившая свои позиции королевская власть не проявляла готовности привлекать к решению вопросов государственной жизни представителей господствующих сословий. Напротив, при преемниках Генриха II, терпевших неудачи во внешней политике, возрастают крайние проявления монархической власти, усиливается административный и финансовый произвол короля и его чиновников. В связи с этим признание права сословий участвовать в решении важных политических и финансовых вопросов происходило в Англии в ходе острых социально-политических конфликтов. Они приняли форму движения за ограничение злоупотреблений центральной власти. Это движение возглавляли бароны, к которым периодически присоединялись рыцарство и масса фригольдеров, недовольных чрезмерными поборами и вымогательством королевских чиновников. Социальный характер антикоролевских выступлений являлся особенностью политических конфликтов XIII в. по сравнению с баронскими мятежами XI—XII вв. Не случайно эти мощные выступления в XIII в. сопровождались принятием документов, получивших большое историческое значение.

Основными вехами этой борьбы были конфликт 1215 года, закончившийся принятием Великой хартии вольностей, и гражданская война 1258—1267 гг., которая привела к возникновению парламента.

Великая хартия вольностей 1215 года была принята в результате выступления баронов при участии рыцарства и горожан против короля Иоанна Безземельного. Официально в Англии этот документ считается первым конституционным актом. Однако историческое значение Хартии может быть оценено лишь с учетом реальных условий развития Англии в конце XII — начале XIII вв. Закрепляя требования и интересы разнородных и даже противоборствующих, но временно объединившихся сил, Хартия является противоречивым документом, не выходит за пределы феодального соглашения между королем и верхушкой оппозиции.

Большинство статей Хартии касается вассально-ленных отношений короля и баронов и стремится ограничить произвол короля в использовании его сеньориальных прав, связанных с земельными владениями. Эти статьи регламентируют порядок опеки, получения рельефа, взыскания долга и т.п. (ст. 2—II и др.). Так, ст. 2 Хартии ставила определение суммы рельефа с вассалов короля в зависимость от размера землевладения, переходившего по наследству. Ленный опекун по ст. 4 должен был получать в свою пользу умеренные доходы и не наносить ущерба ни людям, ни вещам опекаемого владения. Уступка крупным феодалам сделана также в статьях, в которых говорится о заповедных королевских лесах и реках (ст. 44, 47, 48).

Вместе с тем среди чисто "баронских" статей Хартии выделяются такие, которые имели общеполитический характер. Наиболее откровенно политические претензии баронства выражены в ст. 61. В ней прослеживается стремление к созданию баронской олигархии путем учреждения комитета из 25 баронов с контрольными функциями в отношении короля. Несмотря на целый ряд оговорок (о процедуре контроля, ссылки на "общину всей земли"), эта статья прямо санкционировала возможность баронской войны против центральной власти. Статьи 12 и 14 предусматривали создание совета королевства, ограничивающего власть короля по одному из важных финансовых вопросов — взиманию "щитовых денег". Соответственно определялся и состав этого "общего" совета (ст. 14) только из непосредственных вассалов короля. Характерно, что этот совет должен был решать вопрос и о взимании феодального вспомоществования с г. Лондона. Остальные виды налогов и сборов, в том числе наиболее тяжелый побор с городов — талью, король мог по-прежнему взимать единолично. Статьи 21 и 34 были направлены на ослабление судебных прерогатив короны. Статья 21 предусматривала подсудность графов и баронов суду "равных", изымая их из-под действия королевских судов с участием присяжных. Статья 34 запрещала применение одного из видов судебных приказов (приказа о немедленном восстановлении истца в правах или явке ответчика в королевский суд), тем самым ограничивая вмешательство короля в споры крупных феодалов с их вассалами по поводу свободных держаний. Это мотивировалось в Хартии заботой о сохранении у "свободных людей" их судебных курий. Однако термин "свободный человек" здесь явно употребляется в целях маскировки чисто баронского требования. Ведь в условиях Англии XIII в. обладателями судебной курии могли быть только немногие крупные иммунисты.

Гораздо более скромное место занимают статьи, отражающие интересы других участников конфликта. Интepecы рыцарства в наиболее общем виде выражены в ст. 16 и 60, где говорится о несении за рыцарский лен только положенной службы и о том, что положения Хартии, касающиеся взаимоотношений короля с его вассалами, относятся и к отношениям баронов с их вассалами.

Очень скупо говорится в Хартии о правах горожан и купцов. Статья 13 подтверждает за городами древние вольности и обычаи, ст. 41 разрешает всем купцам свободное и безопасное передвиже-ние и торговлю без взимания с них незаконных пошлин. Наконец, ст. 35 устанавливает единство мер и весов, важное для развития торговли.

Большое значение имела многочисленная группа статей, направленных на упорядочение деятельности королевского судебно-административного аппарата. Данная группа статей (ст. 18—20, 38, 39, 40, 45 и др.) подтверждает и закрепляет сложившиеся с XII в. судебно-административные и правовые институты, ограничивает произвол королевских чиновников в центре и на местах. Так, по ст. 38 чиновникам нельзя было привлекать кого-либо к ответственности только по устному заявлению и без свидетелей, заслуживающих доверия. В ст. 45 король обещал не назначать на должности судей, констеблей, шерифов и бейлифов лиц, не знающих законов страны и не желающих их добровольно исполнять. Хартия также запрещала в ст. 40 взыскивать произвольные и непропорциональные судебные пошлины. Особую известность получила ст. 39 Хартии. Она запрещала арест, заключение в тюрьму, лишение владения, объявление вне закона, изгнание или "обездоливание каким-либо образом" свободных людей иначе, как по законному приговору равных и по закону страны. В XIV в. ст. 39 Хартии неоднократно уточнялась и редактировалась парламентом как гарантирующая неприкосновенность личности всех свободных.

Таким образом, Великая хартия отразила соотношение социально-политических сил в Англии начала XIII в., и прежде всего компромисс короля и баронов. Политические статьи Хартии свидетельствуют о том, что бароны стремились сохранить часть своих иммунитетов и привилегий, поставив осуществление отдельных прерогатив центральной власти под свой контроль или ограничив их использование в отношении феодальной верхушки.

Судьба Хартии отчетливо продемонстрировала бесперспективность баронских претензий и необратимость процесса государственной централизации Англии. Через несколько месяцев после окончания конфликта Иоанн Безземельный, опираясь на поддержку папы, отказался от соблюдения Хартии. В дальнейшем короли неоднократно подтверждали Хартию (1216, 1217, 1225, 1297 годы), однако из нее было изъято более 20 статей, в том числе 12, 14 и 61-я.

Из политических институтов, предусмотренных "баронскими" статьями Хартии, более или менее утвердился Большой совет королевства, имевший совещательные функции и состоявший из крупных феодальных магнатов. В середине XIII в. он часто именовался "парламентом". Однако такой "парламент" не был ни сословным, ни представительным учреждениям.

Образование парламента и расширение его компетенции. Более сложным и важным по своим политическим результатам был конфликт в 1258—1267 гг. В 1258 году на Совете в Оксфорде вооруженные бароны, вновь воспользовавшись недовольством широких слоев свободного населения королевской политикой, заставили короля принять так называемые Оксфордские провцзии. В них предусматривалась передача всей исполнительной власти в стране Совету 15 баронов. Наряду с исполнительным Советом для решения важных вопросов три раза в год или чаще должен был собираться Большой совет магнатов, состоящий из 27 членов. Таким образом, это была новая попытка установления баронской олигархии, которая не удалась в 1215 году. Последовавшие затем в 1259 году Вестминстерские провизии предусматривали некоторые гарантии мелким землевладельцам от произвола со стороны сеньоров. Однако требования рыцарства об участии в центральном управлении страной удовлетворены не были. В этих условиях часть баронов во главе с Симоном де Монфором, искавшая более прочного союза с рыцарством, откололась от олигархической группы и объединилась с рыцарством и городами в самостоятельный лагерь, выступающий против короля и его сторонников.

Раскол в стане оппозиции дал возможность королю отказаться от соблюдения Оксфордских провизий. В ходе начавшейся в, 1263 году гражданской войны силам де Монфора удалось одержать победу над сторонниками короля. В 1264 году де Монфор стал верховным правителем государства и реализовал требование рыцарства об участии в государственном управлении. Важнейшим итогом гражданской войны был созыв первого в истории Англии сословно-представительного учреждения — парламента (1265 год). В него наряду с баронами и духовными феодалами были приглашены представители от рыцарей и наиболее значительных городов.

К концу XIII в. королевская власть окончательно осознала необходимость компромисса, политического соглашения с феодалами всех рангов и верхушкой горожан в целях установления политической и социальной стабильности. Следствием такого соглашения явилось завершение формирования органа сословного представительства. В 1295 году был созван "образцовый" парламент, состав которого послужил моделью для последующих парламентов Англии. Помимо лично приглашенных королем крупных светских и духовных феодалов в него вошли по два представителя от 37 графств (рыцари) и по два представителя от городов.

Создание парламента повлекло за собой изменение формы феодального государства, возникновение монархии с сословным представительством. Соотношение социально-политических сил в самом парламенте и вне его определило особенности как структуры, так и компетенции английского средневекового парламента. До середины XIV в. английские сословия заседали вместе, а затем разделились на две палаты. При этом рыцари от графств стали заседать вместе с представителями городов в одной палате (палата общин) и отделились от крупнейших магнатов, образовавших верхнюю палату (палату лордов). Английское духовенство не являлось особым элементом сословного представительства. Высшее духовенство заседало вместе с баронами, а низшее — в палате общин. Первоначально при выборах в парламент не существовало избирательного ценза. Статут 1430 года установил, что в собраниях графств, избиравших представителей в парламент, могут участвовать фригольдеры, получавшие не менее 40 шиллингов годового дохода.

Первое время возможности парламента влиять на политику королевской власти были незначительны. Его функции сводились к определению размеров налогов на движимость и к подаче коллективных петиций на имя короля. Правда, в 1297 году Эдуард 1 подтвердил в парламенте Хартию вольностей, в результате чего появился Статут "о неразрешенности налогов". В нем говорилось, что обложение налогами, пособиями и поборами не будут иметь места без общего согласия духовенства и светских магнатов, рыцарей, горожан и других свободных людей королевства. Однако в Статуте содержались оговорки, допускавшие возможность взимания королем ранее существовавших сборов.

Постепенно парламент средневековой Англии приобрел три важнейших полномочия: право на участие в издании законов, право решать вопросы о поборах с населения в пользу королевской казны и право осуществлять контроль над высшими должностными лицами и выступать в некоторых случаях в качестве особого судебного органа.

Право законодательной инициативы парламента возникло из практики подачи коллективных парламентских петиций королю. Чаще всего они содержали просьбу о запрете нарушения старых законов или об издании новых. Король мог удовлетворить просьбу парламента или отвергнуть ее. Однако в течение XIV в. было установлено, что ни один закон не должен быть принят без согласия короля и палат парламента. В XV в. установилось правило, что ходатайства парламента должны облекаться в форму законопроектов, которые получили название "биллей". Так оформилось понятие закона (статута) как акта, исходящего от короля, палаты лордов и палаты общин.

В течение XIV в. постепенно закрепилась компетенция парламента в финансовых вопросах. Статут 1340 года провозгласил без каких-либо оговорок недопустимость взимания без согласия парламента прямых налогов, а статуты 1362 года и 1371 года распространили это положение на косвенные налоги. В XV в. парламент стал указывать назначение предоставляемых им субсидий и добиваться контроля над их расходованием.

Стремясь подчинить своему контролю государственное управление, парламент с конца XIV в. постепенно ввел процедуру импичмента. Она состояла в возбуждении палатой общин перед палатой лордов как высшим судом страны обвинения против того или иного королевского должностного лица в злоупотреблении властью. Кроме того, в XV в. утвердилось право парламента прямо объявлять преступными те или иные злоупотребления. При этом издавался специальный акт, утверждаемый королем и получивший название "билля об опале".

На протяжении XIII в. происходит также развитие нового исполнительного органа — Королевского совета. Он стал представлять собой узкую группу ближайших советников короля, в руках которой сконцентрировалась высшая исполнительная и судебная власть. В эту группу входили обычно канцлер, казначей, судьи, наиболее приближенные к королю министериалы, в основном выходцы из рыцарских слоев. Большой совет крупнейших вассалов короны утратил свои функции, которые отошли к парламенту.

Развитие системы местного управления и правосудия. В период сословно-представительной монархии роль старых судов и собраний графств в местном управлении была сведена к минимуму, а их функции перешли к новым должностным лицам и новым видам разъездных судов, компетенция которых неуклонно расширялась.

Собрания графств в конце XIII—XV вв. созывались главным образом для избрания представителей в парламент и местных должностных лиц. Они могли рассматривать споры по искам, суммы которых не превышали 40 шиллингов.

В XIII в. главой королевской администрации продолжал оставаться шериф, а в сотне — его помощник, бейлиф. Кроме них представителями королевской администрации на местах были коронеры и констебли, избиравшиеся в местных собраниях. Коронеры осуществляли расследование в случае насильственной смерти, констебли были наделены полицейскими функциями. Огромная власть шерифа со временем стала вызывать недоверие короны, опасавшейся "феодализации" этой должности, превращения ее в наследственную. Не случайно после междоусобных войн в XIII в. должность шерифа стала краткосрочной и подвергалась контролю со стороны казначейства. Статья 24 Великой хартии вольностей 1215 года запретила шерифам разбирать иски короны, и с этого времени должность шерифа стала постепенно утрачивать свое значение, по крайней мере, в области правосудия.

С конца XIII в. окончательно утверждается практика назначения из местных землевладельцев в графствах так называемых охранителей мира, или мировых судей. Первоначально они обладали полицейскими и судебными полномочиями, но с течением времени стали выполнять наиболее важные функции местного управления вместо шерифов. По статуту 1390 года в каждое графство назначалось восемь мировых судей. Мировые судьи контролировали цены на продукты питания, следили за единством мер и весов, вывозом шерсти, осуществляли надзор за проведением в жизнь законов о рабочих (1349 и 1351 гг.), о еретиках (1414 год) и даже устанавливали размеры заработной платы (статут 1427 года). Имущественный ценз для занятия этой должности составлял 20 фунтов стерлингор годового дохода.

В судебную компетенцию мировых судей входило разбирательство уголовных дел, кроме убийств и особо тяжких преступлений. Разбирательства проводились на сессиях мировых судей, созывавшихся четыре раза в год. Эти собрания получили название судов "четвертных сессий".

В XIII—XIV вв. растет количество королевских судов различных рангов, усиливается их специализация. Вместе с тем судебные и административные функции многих учреждений еще не разделились. Высшими судами "общего права" в Англии в этот период стали Суд королевской скамьи, Суд общих тяжб и Суд казначейства.

Суд казначейства, который первым стал записывать свои слушания (еще в 20-х гг. XII в.), был в основном специализирован на рассйот,рении финансовых споров, и прежде всего споров, касающихся долгов казны и короны.

Суд общих тяжб, или "общая скамья", рассматривал большинство частных гражданских исков и стал основным судом общего права. Все дебаты в суде записывались и размножались для ознакомления заинтересованных сторон и с XIV в. регулярно публиковались. Этот суд был также местом практики для всех студентов, изучающих право.

Суд общих тяжб осуществлял также надзор за местными и манориальными судами. По приказу из канцелярии жалобы могли быть перенесены в этот суд из любого другого низшего суда, а благодаря специальным судебным приказам Суд общих тяжб мог исправлять судебные ошибки других судов.

Из личного Суда короля постепенно сформировался Суд королевской скамьи, заседавший до конца XIV в. только в присутствии короля и его ближайших советников. Он стал высшей апелляционной и надзорной инстанцией для всех других судов, включая "общие тяжбы", но со временем был специализирован на рассмотрении апелляций по уголовным делам.

С развитием гражданского оборота из общей системы высших королевских судов выделился Суд лорда-канцлера, который решал вопросы "по справедливости". С деятельностью этого суда было связано возникновение новых форм процесса и норм права (права справедливости).

Более разветвленной и разнообразной стала в XIII—XIV вв. система королевского разъездного судопроизводства.

Поскольку процедура общих судебных объездов была громоздкой и дорогостоящей, в XIII в. была установлена периодичность общих объездов не чаще одного раза в семь лет. В XIV в. общие объезды утратили свое значение и уступили место более специализированным разъездным комиссиям, среди которых можно выделить Суды ассизов (по рассмотрению споров о преимущественном праве владения леном), комиссию по делам о мятежах и комиссию по общей проверке тюрем.

Значительную роль в отправлении правосудия приобретают большое и малое жюри присяжных заседателей. Большое, или обвинительное, жюри оформилось в связи с процедурой опроса разъездными судами обвинительных присяжных. Оно стало органом предания суду. Всего в жюри было 23 члена. Единого мнения 12 членов жюри было достаточно для утверждения обвинительного акта против подозреваемого.

Малое жюри, состоящее из 12 присяжных заседателей, стало составной частью английского суда. Члены этого жюри участвовали в рассмотрении дела по существу и выносили вердикт, требовавший единогласия присяжных. По закону 1239 года для присяжных был установлен ценз в 40 шиллингов годового дохода.

Юрисдикция манориальных судов в XIII в. продолжала неуклонно ограничиваться. Лишь немногие крупнейшие феодалы сохранили право суда по делам, подсудным короне. Статуты 1260— 1280 гг. запретили магнатам оказывать давление на свободных держателей с целью их явки в курии, выступать в качестве апелляционной инстанции. Шерифам было разрешено нарушать иммунитеты лордов для изъятия захваченного ими скота, а также во всех случаях, если лорд или его подручный хотя бы один раз не выполнили королевский приказ. Взаимоотношения светских и церковных судов по-прежнему отличались значительной напряженно-стью и сложностью в вопросах разграничения компетенции. В результате многочисленных коллизий был установлен принцип, согласно которому подсудность обоих видов судов определялась по характеру наказаний: только светские суды могли налагать светские наказания, например, взимать штрафы. Королевская власть постоянно пыталась ограничить компетенцию церковных судов, однако, как известно, эти попытки были наименее удачными. В конце концов корона ограничилась использованием традиционного средства — изданием судебного приказа "о запрещении", который издавался в каждом конкретном случае, когда церковные суды, по мнению короны, а точнее, чиновников королевской курии, выходили за рамки своей компетенции.

§ 4. Абсолютная монархия

Изменения в общественном строе. В течение XIV—XV вв. в экономике и социальной структуре Англии произошли значительные изменения, обусловившие становление абсолютизма.

Постепенно происходит капиталистическое перерождение феодального землевладения. Развитие товарно-денежных отношений и промышленности, увеличение спроса на английскую шерсть повлекли за собой превращение поместий феодалов в товарные хозяйства. Все это соответствовало накоплению капитала и возникновению первых мануфактур, прежде всего в портах и деревнях, где отсутствовал цеховой строй, ставший тормозом на пути развития капиталистического производства. Формирование капиталистических элементов в деревне ранее, чем в городе, являлось особенностью экономического развития Англии этого периода.

Пытаясь расширить свои владения с целью превращения их в пастбища для овец, феодалы захватывают общинные земли, сгоняя крестьян с их участков ("огораживание"). Это привело к ускоренной дифференциации сельского населения на фермеров, малоземельных арендаторов и безземельных батраков.

К концу XV в. английское крестьянство разделилось на две основные группы — фригольдеров и копигольдеров. В отличие от фригольдеров копигольдеры — потомки прежних крепостных — продолжали нести ряд натуральных и денежных повинностей по отношению к феодалам. Их права на земельные участки были основаны на копиях решений манориальных судов.

Во второй половине XV в. происходят значительные изменения и в структуре самого класса феодалов. Междуусобные войны Алой и Белой розы подорвали мощь крупного феодального землевладения, привели к истреблению старой феодальной знати. Громадные владения светских и духовных феодалов пускались короной в продажу и покупались городской буржуазией и верхушкой крестьянства. Одновременно возрастала роль средних слоев дворянства, интересы которых были близки интересам буржуазии. Эти слои образовали так называемое новое дворянство (gentry), особенностью которого стало ведение хозяйства на капиталиогиче-ских началах.

Развитие единого национального рынка, а также обострение социальной борьбы обусловили заинтересованность нового дворянства и городской буржуазии в дальнейшем усилении центральной власти.

В период первоначального накопления капитала усилилась колонизация заморских территорий: при Тюдорах была основана первая английская колония в Северной Америке — Вирджиния, а в начале XVII в. была учреждена колониальная Ост-Индская компания.

Особенности английского абсолютизма. Абсолютная монархия установилась в Англии, как и в других странах, в период упадка феодализма и возникновения капиталистических производственных отношений. Вместе с тем английский абсолютизм имел свои особенности, благодаря чему получил в литературе название' "незавершенного". Незавершенность этой политической формы в условиях Англии означала сохранение Политических институтов, свойственных предшествующей эпохе, а также отсутствие некоторых новых элементов, типичных для абсолютизма классического, французского образца.

Основная особенность английской абсолютной монархии состояла в том, что наряду с сильной королевской властью в Англии продолжал существовать парламент. К другим особенностям английского абсолютизма относятся сохранение местного самоуправления, отсутствие в Англии такой централизации и бюрократизации государственного аппарата, как на континенте. В Англии отсутствовала и крупная постоянная армия.

Центральными органами власти и управления в период абсолютной монархии в Англии были король, Тайный совет и парламент. Реальная власть сосредоточилась в этот период полностью в руках короля.

Тайный совет короля, окончательно сложившийся в период абсолютизма, состоял из высших должностных лиц государства: лорда-канцлера, лорда-казначея, лорда-хранителя печати и др.

Усилившаяся королевская власть не смогла упразднить парламент. Его устойчивость была следствием союза джентри и буржуазии, основы которого были заложены в предшествующий период. Этот союз не позволил королевской власти, используя рознь сословий, ликвидировать представительные учреждения в центре и на местах.

Верховенство короны во взаимоотношениях с парламентом было оформлено статутом 1539 года, который приравнял указы короля в Совете к законам парламента. Хотя в 1547 году парламент формально отменил этот статут, преобладание короны над парламентом фактически сохранялось.

Парламент продолжал сохранять за собой прерогативу утверждения размеров сборов и налогов. Противодействие парламента установлению новых налогов вынуждало английских коро~ лей прибегать к займам, введению пошлин на ввоз и вывоз товаров, к выдаче за крупные денежные выплаты привилегий компаниям на исключительное право торговли (так называемых монополий). Эти действия иногда вызывали сопротивление парламента, но его возможности влиять на политику королевской власти в этот период ослабли.

В связи с бурной колонизацией неанглийских территорий Британских островов английская система управления постепенно распространялась на всю Британию. В 1536—1542 гг. в состав английского государства был окончательно интегрирован Уэльс. В 1603 году под власть английской короны перешла северо-восточная провинция Ирландии — Ольстер. С 1603 года в результате династического престолонаследия в личной унии с Англией (под властью одного короля) стала находиться Шотландия. Фактически это объединение было номинальным, и Шотландия сохраняла статус самостоятельного государственного образования..

В период абсолютизма окончательно утверждается верховенство королевской власти над английской церковью. С целью учреждения в стране церкви, подчиненной королевской власти, в Англии была проведена Реформация, сопровождавшаяся изъятием церковных земель и превращением их в государственную собственность (секуляризация). Парламент Англии при Генрихе VIII с 1529 по 1536 г. принял ряд законов, объявлявших короля главой церкви и наделявших его правом намечать кандидатов на высшие церковные должности. В конце XVI в. законодательным путем было установлено содержание вероучения новой церкви, а также порядок богослужения. Таким образом, так называемая англиканская церковь перестала зависеть от римского папы и превратилась в часть государственного аппарата.

Высшим церковным органом страны была Высокая комиссия. В ее состав наряду с духовными лицами входили члены Тайного совета и другие должностные лица. Компетенция комиссии была чрезвычайно обширной. Она расследовала дела, связанные с нарушением законов о верховенстве королевской власти в церковных делах, "беспорядки духовного и церковного характера". Основной задачей комиссии была борьба с противниками реформированной церкви — как с католиками, так и со сторонниками наиболее радикальных и демократических форм протестантизма (например пресвитерианства, укоренившегося в Шотландии). Любые три члена комиссии, если среди них был один епископ, обладали правом подвергать наказанию лиц, не посещающих церковь, пресекать ереси, смещать пасторов. В дальнейшем к ведению Высокой комиссии был отнесен ряд сугубо светских дел — о бродягах в Лондоне, о цензуре и т.п. Реформированная церковь, сохранив немало черт католицизма как в структуре, так и в богослужении, превратилась в орган, одной из задач которого стала пропаганда теории божественного происхождения власти короля.

С установлением абсолютизма система местных органов управления стала более стройной, возросла их зависимость от Центральных органов власти. Основные изменения в местном управлении в этот период выразились в учреждении должности лорда-лейтенанта и административном оформлении местной единицы — церковного прихода. Лорд-лейтенант, назначаемый в графство непосредственно королем, возглавлял местное ополчение, руководил деятельностью мировых судей и констеблей.

Приход представлял собой низовую самоуправляющуюся единицу, сочетавшую функции местного церковного и территориального управления. Собрание прихожан, плативших налоги, решало вопросы распределения налогов, ремонта дорог и мостов и т.п. Кроме того, собрание избирало должностных лиц прихода (церковных старост, надзирателей за бедными и пр.). Ведение церковных дел в приходе осуществлялось настоятелем прихода. Вся его деятельность была поставлена под контроль мировых судей, а через них -^ под контроль органов управления графствами и центральных органов. Четвертные сессии мировых судей превратились в высшие инстанции по всем вопросам, относящимся к делам управления приходами. Собрания графств, еще сохранившиеся от прежнего периода, окончательно теряют свое значение.

При абсолютизме окончательно оформилась структура и юрисдикция центральных Вестминстерских судов, в том числе Суда справедливости и Высшего суда адмиралтейства. Однако помимо них создаются чрезвычайные суды, такие как Звездная палата и судебные советы ц "мятежных" графствах. Звездная палата в качестве специального отделения Тайного совета являлась орудием борьбы с противниками королевской власти (первоначально — с непокорными феодалами). Судопроизводство в ней носило в основном инквизиционный характер, а решения выносились по усмотрению судей. Впоследствии Звездная палата стала выполнять также функции цензора и органа надзора за правильностью вынесения вердиктов присяжными. Судебные советы, подчиненные Тайному совету, были созданы в тех районах Англии, где часто нарушалось "общественное спокойствие" (Уэльс, Шотландия).

В период абсолютизма расширилась судебная компетенция мировых судей. Все уголовные дела предписывалось рассматривать разъездным и мировым судьям после утверждения по ним обвинительного акта большим жюри. Присяжные заседатели включались в состав суда. Имущественный ценз для присяжных по закону Елизаветы 1 был повышен с 40 шиллингов до 4 фунтов стерлингов.

Основные принципы организации армии изменились незначительно. Во время установления абсолютной монархии Генрих VII (1485—1509 гг.), чтобы подорвать окончательную военную мощь старой аристократии, издал закон о запрещении феодалам иметь свиту и утвердил монопольное право короны использовать артиллерийские орудия.

Упразднение вооруженных сил крупных феодалов в Англии не повлекло за собой создания постоянной королевской армии. Стража крепостей и королевская гвардия оставались малочисленными. Сухопутная армия продолжала основываться на ополчении в виде отрядов милиции.

Английское государство, занимая островное положение, нуждалось для защиты своей территории в сильном морском флоте. Военный флот стал основой вооруженных сил Англии, орудием господства на морях и колонизации других территорий.

Поделиться303-07-2009 23:33:13

Автор: Marion
::
Сообщений: 7329
Уважение: +16150
Позитив: +19119
Пол: Женский
Последний визит:
14-12-2023 20:07:24

Территория Англии за год до высадки "нормандского десанта". герцога Вильгельма.
1065 год.

Отредактировано Marion (12-07-2009 19:23:06)

Поделиться411-11-2009 20:06:11

Автор: Marion
::
Сообщений: 7329
Уважение: +16150
Позитив: +19119
Пол: Женский
Последний визит:
14-12-2023 20:07:24

Marion написал(а):

The Conqueror and His Companions/

Почти тоже самое, но с более удобным ПА.

Участники битвы при Гастингсе:
http://www.houseofnames.com/xq/asp/sID. … gebase.htm

Поделиться523-04-2010 10:11:37

Автор: milka
Светоч форума
Откуда: Holyland
Сообщений: 19361
Уважение: +17375
Позитив: +16598
Пол: Женский
Последний визит:
04-05-2019 12:19:19

Тема для угнетаторов!

Есть такая книжка, 19 века. Автор Эдвард Кризи, английский историк. "Великие битвы XI-XIX веков".
Там как раз про завоевание есть.

Мелькнувшие в ручье прекрасные ноги Арлетты завоевали ей любовь герцога и подарили миру Вильгельма Завоевателя. Если бы она не привлекла таким образом взор герцога Нормандии Роберта Великодушного, король Англии Гарольд не погиб бы при Гастингсе, не возникла бы нормандская династия в Англии и не было бы положено начало Британской империи. Так писал сэр Фрэнсис Палгрейв, и это, несомненно, правда.*

Если бы кто-то написал труд под названием «Любовные истории, которые оказали столь драматическое влияние на дальнейшее развитие событий мироздания», то дочь кожевенника из прибрежного района страны заняла бы подобающее ей место на страницах этого повествования. Но героем нашего рассказа является ее сын, победитель битвы при Гастингсе, и никто из тех, что признают влияние Англии и созданной ею империи на судьбы мира, не посмел бы отнести это событие к разряду второстепенных.

Правда, некоторые из наших именитых историков прошлого столетия преподносят завоевание страны Вильгельмом Завоевателем так, будто в результате битвы при Гастингсе произошло просто замещение на троне одной королевской династии на другую, а «пронырливые нормандские юристы» в результате ловкой подтасовки осуществили замену отдельных государственных законов. Но, наконец, после появления исследования Августина Тьерри, посвященного нормандским завоеваниям, эти исторические фальсификации были разоблачены.

Тьерри дает читателю ясное представление о масштабах политической и социальной катастрофы тех времен. Он живыми красками описывает алчную жестокость завоевателей, все те всеобъемлющие жестокие нововведения, которые они принесли с собой, включая отмену как древних, так и самых последних законов, введенных королями англосаксов. На его страницах повествуется о создании нового уголовного и земельного права, появлении новых групп населения и классов. Ради удовлетворения чувства мести или просто каприза нового тирана были опустошены целые районы, большая часть земель была конфискована и поделена между захватчиками, само слово «англичанин» стало бранным. Английский язык стал презираемым как варварский, а все высшие должности в церкви и государстве в течение более чем столетия стали занимать исключительно представители пришлого народа.

Не менее убедительной является оценка, данная Тьерри влиянию нормандского завоевания на общественную жизнь населения, ставшего объектом наступления офранцуженных нормандцев, и последующих поколений. Он предлагает читателю «просто представить себе жизнь в завоеванной Вильгельмом Англии. При этом необходимо понять, что здесь речь не шла о простой смене политического руководства и о победе одного кандидата над другим, представителем другой партии. Здесь одни люди пришли, чтобы низвергнуть других, была насильственным образом осуществлена смена законов и традиций общества. Прежнее общество было уничтожено, и лишь отдельные его фрагменты, или, выражаясь словами старой пьесы, «поверхностный слой», стали достоянием новых владельцев.

Читатель не должен рисовать себе картину, в которой Вильгельм является просто королем и деспотом для тех, кто находился наверху и внизу, богатых и бедных обитателей Англии, то есть для всех англичан. Он должен представить себе две нации, к одной из которых принадлежал сам Вильгельм и в которой был верховным вождем.

Под властью Вильгельма оказались два народа, над одним из которых он властвовал с самого рождения, а другой подчинил себе. На одной географической территории одновременно как бы существовали два общества — с одной стороны, богатые и свободные, говорящие по-французски нормандцы и, с другой стороны, нищие порабощенные англосаксы, обложенные разнообразной данью. Одни жили в просторных домах или даже в замках, обнесенных стенами и рвом, другие ютились в крытых соломой лачугах или в полуразрушенных сараях. Первые вели веселый, праздный образ жизни в окружении двора и под охраной знатных рыцарей. Вторые зарабатывали себе на жизнь тяжким трудом на фермах и в мастерских. Роскошь и высокомерие соседствовали с нищетой и завистью. И это не была зависть бедняка к богачу, высоты положения которого он не в силах достичь. Это была зависть низвергнутого к тому, кто лишил его былого положения».

Возможно, в своем труде Тьерри мало коснулся того положительного, что дало стране завоевание нормандцами. И эти факты так же невозможно опровергнуть, как и то, что саксы были ввергнуты завоевателями в состояние нищеты с самого момента битвы при Гастингсе и до подписания Великой хартии вольностей на лугу Раннимид. Именно после подписания хартии начинается настоящая история английского народа, когда англо-нормандцы и англосаксы перестали быть чуждыми друг другу. Первые перестали относиться ко вторым с высокомерным презрением, а вторые отказались от злобы и ненависти к своим завоевателям. И все эти свободные жители страны, будь то барон, рыцарь, йомен или горожанин, заложили основы свободного английского народа.

Нормандские бароны стали главной силой в движении к свободному обществу — те самые «железные бароны», которых так превозносил Чатам. Даже одного только этого упоминания достаточно для того, чтобы заставить страну вспомнить о том, чем она обязана нормандским завоевателям. Они составили военный костяк той разросшейся вширь и вдаль державы с ее самым храбрым и наиболее энергичным из когда-либо живших на земле народов.

Как ни парадоксально это звучит, но на самом деле не будет преувеличением процитировать цитату Гизо о том, что своими вольностями Англия обязана тому, что когда-то была завоевана нормандцами. Соответствует действительности и то, что государство саксов явилось лишь первой ступенью к свободе англичан, что сами по себе они никогда не смогли бы создать по-настоящему свободное общество. Завоевание заставило их вспомнить о чувстве собственного достоинства.

Политические свободы в Англии возникли в результате сложившегося положения, когда народы и законы англосаксов и англо-норманд-цев смогли найти формы взаимного сосуществования на этом острове. Состояние Англии при последних англосаксонских правителях напоминает состояние Франции в период смены династии Каролингов на Капетингов. Власть короля была слабой, а представители крупнейшей знати — сильными и непокорными. И хотя население в саксонской Англии было более единым, чем во Франции, а институты государства обеспечивали ему больше свободы, чем где-либо еще в Европе XI века, все же существовала вероятность, что предоставленная сама себе политическая система саксов вскоре была бы преобразована в такую же иерархическую аристократическую структуру, которая уже была создана во Франции. Затем последовал бы шаг к абсолютной монархии, а потом — шквал анархических революций, которые происходят сейчас повсеместно, но только не у нас в Англии.

Последние завоеватели острова были храбрейшими и лучшими в своем роде, по сравнению даже с римлянами. И, несмотря на все наши симпатии к личности Гарольда и Гереуорда и резко отрицательное отношение к основателю Нью-Фореста и опустошителям Йоркшира, мы должны признать превосходство нормандцев над англосаксами и англо-датчанами, с которыми люди Вильгельма сражались в 1066 г. Точно так же в 912 г. они одержали верх над растерявшими свою доблесть франками и порабощенным населением северной части римской Галлии, которая с тех пор носит название Нормандия.

Норманнам удалось подчинить себе конкурирующие племена готических народов не только в силу своей исключительной храбрости и военной дисциплины. Они интуитивно оказались готовы понять и принять более высокую культуру народов, с которыми столкнулись. Так, герцог Ролло и его соотечественники из Скандинавии с готовностью приняли религию, язык и другие атрибуты цивилизации, которые новая династия Капетингов во Франции, в свою очередь, унаследовала в те суровые и беспощадные времена от империи Карла Великого и Римской империи. «Они приняли обычаи и то бремя обязательств, которое накладывали на них капитулярии императоров и королей. Но сами внесли в выполнение этих законов тот дух жизнелюбия и свободы, привычку к повиновению на поле боя и готовность стать частью политической системы, в которой безопасность всех сочетается с независимостью каждого»**.

Они были носителями подлинно рыцарского духа, ревностными защитниками религии, создали настоящий культ поклонения женщине знатного рода, являлись истинными поклонниками нарождающейся поэзии, демонстрировали (пусть это утверждение и спорно) определенный вкус, как в создании архитектурных шедевров, так и в организации пышных празднеств, — одним словом, нормандцы были паладинами нового мира. Их лучшие качества нередко затмевались такими особенностями характера, как высокомерие, безжалостность, жестокость, оскорбительное неуважение к образу жизни, правам и чувствам тех, кого они считали низшими классами человечества.

Постепенное смешение с саксами смягчило эти грубые и неприятные черты национального характера. Взамен же более флегматичные саксы получили изрядную долю характерной для завоевателей жизнеутверждающей властной энергии. Как справедливо признал Кемпбелл, «они подстегнули кровь в наших венах».
До прихода нормандцев та роль, которую Англия играла в мире, была очень скромной, и без них страна никогда не смогла бы выбраться из рамок своей незначительности. Можно полностью положиться на авторитет Гиббона, который заявляет: «Несомненно, это Англия стала победителем после того, как была завоевана». Можно с гордостью принять и цитату француза Рапина, который более века назад, описывая битву при Гастингсе, говорит о ломке общества, вызванной этим событием, как «о первом шаге, после которого Англия взошла на высоту того величия и славы, свидетелями которых мы являемся в наше время».
_______________
* Палгрейв Ф. История Нормандии и Англии. Т. 1. С'. 5
** Сисммонди. История Франции. Т. III. С. 174.

ЗАВОЕВАНИЕ*
Вильгельм собрал наемников из Франции, Бретани, Фландрии и Аквитании. Нормандцев - всего одна треть. Папа Александр П прислал благословение и священное знамя.
Гарольд сперва разбил короля Норвегии Харольда Хордраду.
Попросил графов Мерсии и Нортумбрии помочь, но те не спешили. Битва при Гастингтсе - на холме Сеналк, где потом построили "Аббатство Битвы". Гарольд убит стрелой в глаз. У Гарольда при Гастингсе совсем не было лучников! И конницы.
Дувр, Кентбери, Винчестер сдались без боя, северные графы распустили ополчения, нотабли Лондона во гласе с архиепископом Йоркским явились к Вильгельму и предложили избрать его верховным правителем. Он вошел в Лондон (хотя столицей до завоевания был Винчестер) и в день пасхи 1066 г. избранный витенагемотом по старому англо-саксонскому образцу, возложил на себя корону в Венстминстере. Современный летописец заявляет: "Все, нимало не колебаясь, радостно выразили свое согласие как бы по внушению неба, единомышленно и единогласно. С волею англо-саксом согласились и норманны". Архиепископ Йоркский Элдред возложил корону. Король дал перед народом клятву править справедливо и с царской заботливостью, постановлять и соблюдать справедливые законы, совершенно запрещать грабежи.
В первые годы после завоевания норманы отнимали поместья по одному словесному приказания Вильгельма, предъявив только его чашу, или рог, или шлем, или меч. Потом это прекратилось. Дети в школах учились на галльском, а не на сакском, книги писались на галльском.
Восстания в западных и северных графствах из-за жестокого правления брата Вильгельма епископа Байе по имени Одо. Он оставлен во главе администрации, когда в 1067 г Вильгельму пришлось временно покинуть Англию. Восстание охватило Эссекс - вызваны дети Гарольда, возглавили. В Нортумбрии провозглашен королем Эдгар, а в Мерсии тан Эдриг - оба англосаксы. Вильгельм вернулся, взял Экзетер, где заперлись дети Гарольда. Последние потомки англосаксонских правителей Эссекса бежали в Ирландию. Эдриг бежал в Уэлльс. Подавление мятежа сопровождалось конфискацией имущества в пользу сотоварищей Вильгельма.
Весной 1069 г - еще одно восстание, теперь в Нортумбрии. Вольдгроф - во главе. Повстанцы овладели Йорком, перебили часть нормандского гарнизона. Вильгельм подавил огнем и мечом. От реки Гумбера до Тиссы население было перебито, заморено голодом или изгнано. Многие бежали в Шотландию или жили дикарями в лесах. 20 лет спустя Йоркшир (по земельной описи) оказался диким полем, почти лишенным населения.
Вильгельм отделил церковь от гос-ва, постановил, что отныне епископы могут судить дела, относящиеся к управлению душами, только по своим каноническим законам, не могут вмешиваться в суды светские, а светская власть не может судить дела, подлежащие юрисдикции епископа. Старался контролировать дела церкви - запретил отлучать от церкви своих слуг без своего позволения, прелюстрировал переписку церкви с папами. Собрания епископов, собранные волей архиепископа кентерберийского или йоркского (примаса королевства) не имели права постановлять что-либо, с чем был не согласен король.
Ставленники Вильгельма считали нарушением своибх прав привычное во Франции положение дел: там ни имели бы право чеканть свою монету, вести войны, строить укрепленные замки). Это не было принято в Англии и было воспрещено Вильгельмом. Притязания аристократов были враждебны притязаниям народа и короля. До Иоанна народ становился на сторону короля в столкновении с феодалами.
Во последние времена саксов Англия не имела сильной центральной власти, враждовали между собой потентаты Нортумбрии. Мерсии, Уэссексаи Восточной Англии. Вильгельм назначил управлять ими своих сподвижников, Уэссекс взял в свои руки. Мерсию и Нортумбрию передал аж десяти эрлам.
В 1075 - мятеж ярла Восточной Англии и эрла Герефордского (часть Мерсии), Рожера де Бретейма. Король - выродок, угнетавших в Нормандии своих вассалов. Отравил графов Бретонского и Вексенского. Не наградил сполна своих подвижников. Он незаконно завоевал Англию! Мятежники обратились к Вальтеофу, сыну одного из трех ярлов, фактических владык Англии при Эдуарде. Обещали разделить Англию на три части, обещая ему одну и восстановить все, как при Эдуарде.
Народ не пошел за заговорщиками, откликнулся на зов короля, собиравших войска проотив мятежников и их иностранных наемников.
Книга Страшного суда - перепись Вильгельма Завоевателя. При составлении его предписывалось быть так же откровенным, как в день Страшного суда. Свободные крестьяне превратлись в зависимых, так как ранее свободные записывались как вилланы.
Завоеватели решили, что в Англии отныне, как и во Франции, никто не может держать землю, не состоя в вассалах короля (прямых или второстепенных). Король мог даже запретить вассалу выдавать дочь замуж. Опека над малолетним феодалом и многое др. - по французскму образцу. Прямые вассалы короля - бароны - держали количество рыцарских ленов, равное пяти или производному от пяти. При перехода лена или феода в порядке законного наследования феодал получал реальпый выкуп в точно установленном размере (с баронни сперва 100 фунтов, потом 100 марок, с рыцарского лена - 100 шиллингов). При различии в числе гайд (те земельных комплексов одного двора) баронии и рыцарские лены были достаточно доходны, чтобы выставлять с лена как минимум 1 всадника, а с баронии - куда больше. Из Франции, где господствовало правило "нет земли, которая не имела бы сеньора", было перенесено правило: высший хозяин земли - король, как высший сюзерен, а уж он наделает землей вассалов, а те - своих вассалов.
Великая лесная хартия - норманы объявили все леса королевскими владениями и запретили в них охоту.
Шериф - высшее охранение мира как в его провинции. так как и в расположенным на ней "свободах". Он периодически производил смотр децен, взимал налоги, снимая их иногда на откуп у государства. Все поступавшие шерифу суммы от налогов, откупов, штрафов, доходы от казенных имений и доменов, поборы с прямых ленников короля он переправлял в казначество. Оно носило прозвище scacarium (лат) - "шахматная доска". так как ее черепичная крыша была составлена из 2-цв. прямоугольников.
Один из высших судов - Суд королевской скамьи (в Лондоне?)
Вильгельм разделил Англию на 60 с лишним тысяч ленов. А некоторые исследователи говорят, что это не так, что система ленов выработалась постепенно. Удержал за казной из них 1500. К тому же обложил подданных прямой податью (geld), а еще поборы с дворов и дворовых участков -(gafol). Дасткие деньги сделал постоянным налогом. Чтобы сделать это хорошо организованным, послал по стране "легатов и судей" для переписи - "Книга Страшного суда".
Раздавал земли своим сподвижникм вразбивку, чтобы те не могли набрать слишком большую силу. Только графства Честерское, Шрусберийское (для защиты от Уэллса), Даремское (граница со скоттами) и Кентское - у моря для защиты от Франции - имели ярлов (графов), которые обладали всей полнотой юридической власти, получая в свою пользу доходы землевладельцев, являясь их господами, назначая шерифов, получая доходы с судов и созывая собственные советы. С королем были связаны лишь вассальной присягой.
Сыновей Вильгельма пережили только графства Деремское и Честерское.
В 1086 г. все землевладельцы дали клятву верности Вильгельму в Солсбери, клялись быть ему верными против всех других людей. Только высший слой изменился, большинство же остались теми же сакскими глафордами, принесшими присягу Вильгельму.
Земля помещика состоит из его земли и земли поселян.
1084 - Вильгельм ввел "датские деньги" при угрозе Канута Датского двинуться на Англию
По приказанию Вильгельма произведена земельная опись - т.наз. "Книга Страшного Суда". В ней в порядке исключения упоминается "аллод" - ни от кого не зависимая безраздельная собственность. Такая была известна на юге Франции. По французскому образцу баронии и лены обложены не только воинской повинность, но и др. феодальными повинностями, в совокупности называемыми фр.термином "forinsecum servitium".
Вильгельм давал своим приверженцам земли вразбивку, чтобы не набрали много сил и власти. Не дал им полной власти судебной, не имели прав на смертную казнь и членовредительство.
Вильгельм завещал Англию второму сыну Вильгельму Рыжему, старшему, Роберту - Нормандию, а младшему, Генриху, 5000 фунтов. Но феодалы хотели королем слабовольного Роберта Нормандского. Архиепископ кентерберийский Лафранк короновал его при обещани сохранять мир и справедливость, милосердие, свобода и безопасность церквей... и т.д. - и во всем следовать советам Лафранка!

Поделиться625-04-2010 18:48:26

Автор: fish-ka
Шервудец
Откуда: Подмосковье
Сообщений: 523
Уважение: +2602
Позитив: +2991
Пол: Женский
Последний визит:
28-01-2012 19:41:34

Предыстория битвы при Гастингсе.

Английский король Эдуард Исповедник провёл в Нормандии 28 лет у своего дяди Ричарда II, герцога Нормандии, прежде чем в 1042 г. вступил на престол. Не имея детей, он, по видимому, в 1051 г., обещал английский трон своему родственнику по материнской линии, герцогу Нормандии Вильгельму II в благодарность за убежище, предоставленное королю правителями Нормандии[1]. Однако, после смерти Эдуарда в начале января 1066 г. англосаксонское собрание знати (витенагемот) избрало новым королём Англии Гарольда Годвинсона, брата жены короля Эдуарда и фактического правителя страны в последние годы его жизни. Вероятно, на этот выбор повлияла и предсмертная воля Эдуарда Исповедника[2].

Это избрание было оспорено герцогом Нормандии Вильгельмом, который вспомнил о клятве Гарольда, принесённой в 1064 или 1065 г. Гарольд признал права Вильгельма на наследование английского престола и обязался оказывать ему всемерную поддержку. Однако, Гарольд был в то время пленником нормандцев, попав в их руки после кораблекрушения около берегов Франции.

Новый король Англии Гарольд II оказался между двух огней; с одной стороны, притязания на трон выдвинул Вильгельм, с другой стороны в страну вторглась армия короля Норвегии Харальда Сурового, другого претендента на английскую корону, которого поддержал собственный брат Гарольда Тостиг. В битве при Стамфорд-Бридже англосаксонские войска Гарольда наголову разгромили норвежцев (25 сентября 1066 г.), а уже через 3 дня на южном побережье Англии, в графстве Суссекс недалеко от местечка Гастингс, высадились войска Вильгельма.

Поделиться728-04-2010 18:25:51

Автор: Bobby
Civis Romanus sum
Откуда: Holyland
Сообщений: 23737
Уважение: +23897
Позитив: +14906
Пол: Мужской
Последний визит:
06-08-2017 20:08:34

Норманны. От завоеваний к достижениям.
Д.Ч.Дуглас

Последствия норманнского завоевания Англии сказались в Европе сразу же после восшествия Вильгельма I на трон. Поначалу казалось, что он был занят исключительно подчинением своего нового королевства. Так, в начале 1068 года он поехал на запад, чтобы добиться повиновения Эксетера и Бристоля, чуть позже, в том же году, через Уорвик и Ноттингем он отправился в Йорк, а по дороге назад прошел через Линкольн, Кембридж и Хантингдон, где во вновь построенных замках он оставил лейтенантов, которых признавали там и которым доверял сам.

И хотя может показаться, что эти события, а наряду с ними сражение в Девоне и бунт Хереуорда в Фенсе (Фенстере) двумя годами ранее, имели чисто английское значение, все же уже тогда начал раскрываться истинный характер комбинированной угрозы англо-норманнскому королевству. Именно поэтому Эдгару Этелингу помогали и король Шотландии Малькольм III, и король Франции Филипп I, а содействие в проведении большого восстания на севере в 1069-1070 годах оказывал не только шотландский король, но и крупный скандинавский флот, который в течение 4 лет действовал у берегов Англии. Одновременно с восстанием в Йоркшире мятеж вспыхнул и в Мэне, он начался в 1069 году, а кульминации достиг в 1073 году с поражением в Ле-Ман.

Взаимосвязь всех этих событий прослеживается и в ответных действиях Вильгельма. После одной из кампаний Вильгельм оказался в Тисдейле, а затем опасным зимним переходом через Пеннины вернулся назад в Честер, после чего с ужасающей жестокостью подавил северное восстание; еще в 1071 году у Или сдался Хереуорд. Но гораздо серьезнее мятежа в Болотном крае для Вильгельма были потеря Мэна и постоянная угроза со стороны Шотландии. Как следствие этого его кампании были столь быстротечными, что их можно рассматривать как единую. Летом 1072 года он начал операцию против Шотландии с суши и с моря, этот поход довел его и норманнских рыцарей до самого Хайленда, а в Абернети Малькольм был вынужден принять условия Вильгельма. К ноябрю Вильгельм вернулся в Дарем, а уже через несколько недель он снова пересекал канал. В марте 1073 года, когда двор короля находился в Бонвиль-сюр-Тук, удалось вернуть Мэн.

Необходимость обеспечивать защиту на многих фронтах в условиях превосходящих сил противника Вильгельм осознал в 1078-1080 годах, когда никакие действия успеха не приносили. В 1075 году в Англии подавили мятеж эрлов Херефорда и Норфолка, а причастного к этому мятежу Вальтхеофа, сына эрла Сиварда Нортумбрийского, как и положено, казнили. Но и это восстание немедленно вызвало реакцию за пределами Англии.
Восставшие по привычке обратились к Скандинавии, к обороне пришлось готовиться и на восточном побережье Англии. Более того, война скоро достигла Бретани. Потерпев поражение в Англии, Ральф Гэльский, эрл Норфолка и могущественный правитель бретонцев, нашел приют в Доле, где к нему присоединились не только многие его последователи — магнаты из Бретани, но и войска Анжу.

Таков был союз, для создания которого так много сделал король Франции Филипп I. Тот же король уже укрепил позиции Эдгара Этелинга в Мон-трёе и теперь, не тратя времени понапрасну, оказывал поддержку врагам Вильгельма на западе. Последствия были закономерны. В октябре 1076 года Вильгельм начал осаду Дола, но на помощь осажденным немедленно прибыл французский король. В начале ноября Филипп снял осаду и выбил Вильгельма из города с тяжелыми для него потерями.

Инициатива перешла к врагам норманнского короля, а в 1078 году к ним присоединился недовольный сын Вильгельма Роберт. Как следствие этого в январе 1079 году у замка Герберуа близ Гурнэ Вильгельм вновь потерпел поражение, и не успела весть об этом долететь до северных границ, как в Англию вторгся Малькольм Шотландский. Таким образом, северная граница англонорманнского королевства тоже оказалась в опасности, и никаких эффективных действий в ответ не предпринималось вплоть до 1081 года. В тот год Роберт примирился с отцом и начал успешный поход против Малькольма, закончился этот поход основанием Ньюкасла. В вопросах выживания англо-норманнское государство всегда зависело от своей способности противостоять согласованным угрозам сразу со всех сторон.

Таким образом, то, что последние 20 месяцев своей жизни Вильгельм должен был не только противостоять угрозе комбинированного вторжения в Англию из Скандинавии и Фландрии — со стороны Кнута, короля Дании, и герцога Роберта, — но и вести решающую кампанию по защите юго-восточной границы Нормандии, всецело явилось характерной особенностью условий, порожденных норманнским завоеванием Англии.

Поздней осенью 1085 года приближение этого комбинированного вторжения подстегнуло Вильгельма со значительными силами спешно пересечь Ла-Манш; создание «Книги Страшного Суда» и созыв известной ассамблеи феодальных магнатов в Солсбери самым непосредственным образом связаны с событиями этого переломного момента. Правда, угрожавшее Англии нападение не состоялось, но даже и при таком повороте событий ослабить защиту англо-норманнского королевства было недопустимо. Весной 1087 года Вильгельм снова был в Нормандии, так как летом того же года, пока Вильгельм участвовал в контрнаступлении в Вексине, французскому королю удалось вторгнуться в пределы герцогства. В Манте Вильгельм получил смертельное ранение и 9 сентября 1087 года умер в пригороде Руана, своей собственной норманнской столицы.

Следовательно, в период после норманнского завоевания социальные и политические изменения в Англии происходили на фоне постоянной оборонительной войны. После смерти Вильгельма Завоевателя цель французского короля: разрушить союз между Нормандией и Англией - на какое-то время была достигнута. Дело в том, что герцогство перешло к Роберту, старшему сыну Вильгельма, а королем Англии стал его второй сын -Вильгельм по прозвищу Рыжий.

Результаты этого раздела были неудачными во всех отношениях. Роберт не мог ни контролировать Нормандию, ни организовать в Англии мятеж в свою пользу, и ни один из братьев не был в состоянии противостоять посягательствам короля Филиппа. И только на севере за все эти годы наметился какой-то прогресс. Там в результате удачных кампаний 1090 и 1091 годов наконец удалось немного стабилизировать положение на северной границе страны.

Теперь было решено, что спорные провинции Камбрия и Лотиан должны быть разделены, причем по условиям договора король Шотландии получал всю провинцию Лотиан от реки Ферт до реки Твид, а Вильгельм Рыжий прибавил к своему собственному королевству всю Кам-брию вплоть до залива Солуэй. В то же время построили Карлайл и, расположив там гарнизон, превратили его в северный бастион Англии. Странная по форме граница между Англией и Шотландией, оговоренная в этих соглашениях вторым норманнским королем англичан, с некоторыми изменениями соблюдается и до сих пор.
Это было самым значительным вкладом Вильгельма Рыжего в жизнь королевства, которым он правил. Сам он был полностью лишен таланта, присущего его отцу, - управлять государственными делами, а его войны с братом не повлекли за собой никаких конструктивных результатов. Никаких признаков изменения ситуации к лучшему не было до 1096 года. Но в тот год, как мы увидим далее, Роберт решил пойти в крестовый поход и, нуждаясь в деньгах, взял у своего более состоятельного брата кредит под залог Нормандии.

С этого момента свой вклад в норманнские завоевания Роберт делал в странах Средиземного моря и в основном вместе со своими соотечественниками из Италии. Вернувшись после смерти Вильгельма Рыжего, он не смог использовать заработанный политический капитал и оказать сопротивление своему младшему брату Генриху в борьбе за наследование английского престола.

К 1106 году Генрих окреп настолько, чтобы вторгнуться в Нормандию, и, одержав при Тинчебрайе победу над Робертом, он вновь объединил Англию и Нормандию. Очевидно, что относительная важность двух главных частей англо-норманнского королевства изменилась, но политическое единство этого союза, созданное Вильгельмом Завоевателем и столь настойчиво защищаемое им в течение 20 лет, было восстановлено.

Поделиться808-09-2010 17:11:16

Автор: Bobby
Civis Romanus sum
Откуда: Holyland
Сообщений: 23737
Уважение: +23897
Позитив: +14906
Пол: Мужской
Последний визит:
06-08-2017 20:08:34

О ПРИЧИНЕ ЗАВОЕВАНИЯ АНГЛИИ НОРМАННАМИ
Симеон Дургамский
1066 г. (в 1130 г.)
По книге История средних веков. От хаоса к порядку. Полигон. С.-Петербур. АСТ Москва, 2001

Для того чтобы понять первоначальную причину, вследствие которой Вильгельм пошел на Англию войной, необходимо привести вкратце предшествовавшее тому. Когда произошел большой разрыв между королем Эдуардом и графом Годвином, граф был изгнан из Англ™ со всеми своими приверженцами. Хотя со временем он снискал милость короля, однако последний никаким образом не хотел согласиться на его возвращение в отечество, если тот не даст ему заложников. Вследствие того граф выдал заложниками Влнота (Ульфнота), своего сына, и Гака, своего внука от сына Свана, которые и были препровождены для надзора в Нормандию к графу Вильгельму, побочному (bastard) сыну Роберта, сына Ричарда и брата матери Эдуарда. Спустя несколько времени после смерти графа Годвина Гарольд, сын его, испросил у короля позволение отправиться в Нормандию, чтобы освободить брата и племянника, которые были там заложниками и по освобождении возвратить их в отечество. Ему король на это отвечал: «Пусть это сделается помимо меня; однако ж, чтобы не думали, будто я хочу препятствовать тебе, я позволяю, иди, куда угодно, и сделай все, что можешь; но я предчувствую, что ты стремишься ни к чему иному, как нанести вред всему английскому государству, а себе бесчестье. Я не думаю, чтобы такой умный граф, каким я знаю Вильгельма, захотел отпустить тебе их, не извлекая для себя из того великой пользы». Гарольд сел на корабль, который со всем, что было на нем, был выброшен сильной бурей в устье р. Понтьё (Pontivus), которая называется также Майя, и по местному обычаю владетель той страны объявил его своим пленником. Таким образом, Гарольд, попав в неволю, подкупил обещанием награды какого-то простолюдина и тайно отправил его к герцогу Нормандии, чтобы известить о случившемся с ним. Последний, услышав то, немедленно шлет послов к владетелю Понтьё с требованием как можно скорее освободить Гарольда со всеми его людьми, не нанося ему никакого бесчестья, если он желает сохранить прежнюю его дружбу; но тот не захотел отпустить Гарольда и получил от Вильгельма вторичное требование с угрозой, что в противном случае Вильгельм, герцог Нормандский, для освобождения пленника пойдет войной на Понтьё вместе со своими вассалами. Устрашенный такими угрозами, владетель Понтьё отпускает Гарольда с его свитой, а Вильгельм делает ему почетный прием, и, выслушав, с какой целью он прибыл, отвечает, что он сделает со своей стороны все, что от него зависит. Вильгельм продержал Гарольда несколько дней у себя и был к нему весьма внимателен и любезен, чтобы таким образом завлечь гостя в свои планы. Наконец, он открыл ему, что у него было на уме, говоря, что король Эдуард еще юношей жил в Нормандии и обещал ему клятвенно, если получит корону Англии, передать ее ему после себя по наследственному праву. К этому он прибавил: «Если ты торжественно пообещаешь мне помогать в этом деле и кроме того построишь для меня в Дувре (Dofra) крепость с колодцем, доставишь ко мне свою сестру во всякое время, когда мне будет угодно выдать ее замуж за одного из моих князей, и дашь слово жениться на моей дочери, в таком только случае ты получишь теперь же своего племянника, а после, когда я явлюсь в Англию для получения престола, и своего брата. Если я при твоей помощи успею там утвердиться, то обещаю, что ты будешь иметь все, чего бы разумно ни попросил от меня». Гарольд чувствовал всю свою опасность и не мог выйти из нее иначе, как согласившись во всем с волей Вильгельма, а потому он согласился. Вильгельм, принеся мощи святых, заставил Гарольда дать клятву над ними, что он исполнит все вышесказанное, на что они согласились. После того, получив племянника, Гарольд возвратился в отечество.
Когда он рассказал королю обо всем, что с ним случилось и что он вытерпел, тогда король сказал: «Не говорил ли я тебе, что я знаю Вильгельма и что твое путешествие принесет весьма много бедствий для нашего государства? Я предчувствую, что оно навлечет на наш народ великие бедствия, и да не попустит Всевышний, чтобы они начались в мои дни». Спустя немного времени после того король Эдуард умер, и при этом сам перед смертью постановил, чтобы его преемником был Гарольд. Вильгельм объявил ему, что хотя он вероломно нарушил прочие условия, но если возьмет его дочь в супружество, то он не обратит на то внимания; в противном же случае угрожал с оружием в руках требовать обещанного ему королевского достоинства. А Гарольд ответил, что он требования его исполнить не желает, а угроз не боится. Вильгельм пришел в негодование; такая несправедливость Гарольда воодушевила его полной надеждой на месть. Таким образом, он, снарядив немалый флот из 900 судов, отправился в Англию. После жестокой битвы, во время которой пал Гарольд, победитель Вильгельм овладел государством.

Поделиться910-09-2010 17:04:34

Автор: Ксения
Ноттингемский управдом
Откуда: Челябинск
Сообщений: 5016
Уважение: +18615
Позитив: +24874
Пол: Женский
Последний визит:
02-06-2021 19:03:00

Кровавое озеро близ Гастингса
Этнически родственным народам в битве при Гастингсе предстояло решить, у кого больше прав на власть

Глазами современника

В Гастингсе многое напоминает о событиях давно минувших дней — и название улиц: Норманн Роуд, Певенси Роуд, — и возвышающийся над городом Восточный холм, где до сих пор можно увидеть развалины, замка, храма и оборонительных сооружений, построенных Вильгельмом и его приемниками в XII–XIV веках. Однако само поле боя расположено в семи милях (примерно 11 км) от Гастингса на местности, которая сейчас называется Battle, что в переводе с английского и обозначает «Битва». От Гастингса до станции «Бэттл» всего пять минут езды. Центром городка с тем же названием является аббатство Бэттл (Battle Abbey), основанное Вильгельмом на том самом месте, где пал король Гарольд.

Аббатство строили и украшали наследники Вильгельма завоевателя в XI–XVI веках. Как и другие монастыри, оно расширялось и богатело до 1532 года, пока король Генрих VIII (Henry VIII, 1509–1547) в процессе реформации не разогнал это заведение, завладев всеми его богатствами. Чарльз Диккенс (Charles Dickens, 1812–1870) пишет в своей «Истории Англии для детей», что аббатство это «сохраняло свое величие во время многих смут, хотя теперь от него остались одни серые руины, увитые плющом…»

Впрочем и сейчас Battle Abbey выглядит внушительно: его окружает высокая зубчатая стена, у входа возвышаются две величественные башни. Развалины храмов, трапезных и других монастырских сооружений производят большое впечатление своими размерами и архитектурой.
Само поле знаменитой битвы — Бэттлфилд — напоминает собой чашу со слегка приподнятыми краями. Кое-где видны полосы леса, что должно быть удобно для прикрытия атакующих войск и для расположения скрытых резервов. На одном краю чаши расположено аббатство, на противоположном — обращает на себя внимание небольшая возвышенность — Холм Кровавого озера. По преданию, когда Вильгельм услышал это название, он воскликнул: «Это звучит зловеще! Мы прольем здесь не озеро, а целые реки крови…» Примечательно, что Кровавое озеро (Sanguelac) существует и поныне, но сейчас это небольшой заиленный водоём, которому местная флора придаёт розоватый оттенок.
По краю поля проложена тропа, вдоль которой установлены информационные панели — доски размером 0,8 х 1,0 м, на которых красочно изображены батальные сцены и последовательно даётся описание всех этапов сражения.

Диспозиция сражения
…С вечера 13 октября войска противников расположились друг против друга по краям огромного поля. Англосаксы стояли там, где сейчас находится аббатство. Ратников у них было намного меньше, чем у нормандцев, так как всего за две недели до описываемых событий король Гарольд одержал победу близ города Йорка над норвежцами — союзниками Вильгельма — и потерял при этом большую часть своего войска. Но саксонцы защищали родину, а Гарольд воевал «не числом, а умением». Он разделил свое войско на две рати: одна стояла перед вырытыми за ночь окопами, а другая — за ними. Во главе первой группы находился король Гарольд под хоругвью с изображением белого коня. Отряд был построен «англодатским клином», изобретенным именно Гарольдом. Воины, образующие первые ряды сторон «клина» — равностороннего треугольника, были одеты в тяжелые панцири и вооружены огромными секирами. В середине клина стояли стрелки, прикрываемые внешними тяжеловооруженными рядами. При наступлении «клин» обращался к неприятелю острием, при обороне — одной из сторон. Конница англосаксов была искусно замаскирована среди лесистых участков поля. Вторая рать саксонцев находилась в укреплении, образованном рвами и высокими плетнями из ивовых прутьев, в которых было только три прохода, оставленных для вылазок.

Поле битвы при Гастингсе. Фото: Леонид Казанков

Нормандцы расположились на холме вблизи Кровавого озера. По имеющимся сведениям, войско Вильгельма составляло 7500 воинов, в том числе 4000 хорошо вооруженных пехотинцев, 1500 стрелков из лука и 2000 всадников, одетых в кольчуги, которые по обычаю того времени нашивались на холст. Конники были вооружены дротиками и продолговатыми щитами. Вильгельм разделил свою рать на три части, причем особенно большое значение отводилось третьему, резервному отряду, укомплектованному представителями знаменитейших родов Нормандии. Во главе этой части войска стоял сам герцог Вильгельм.

Ход сражения
…Сражение началось утром 14 октября. Около девяти часов над рядами нормандцев загремел клич: «С нами Бог!» Саксонцы ответили своим кличем: «Крест Господень! Святой крест!» И тут же Вильгельм во главе первого отряда ринулся на англичан, — началась первая атака нормандцев. Гарольд немедленно возглавил передовой отряд, построенный клином. Весь первый ряд «клина» опустился на колени, воины держали перед собой щиты и поражали коней дротиками. В то же время второй ряд бойцов наклонился вперед и бился с нормандскими конниками боевыми палицами. Стрелки, находившиеся в середине клина, осыпали врага тучами стрел. Попытки нападающих зайти в тыл англосаксов были тщетны: всюду их встречала стена щитов, разящие секиры и дротики.

Вильгельм оказался в гуще боя, его окружили англичане, коня смертельно ранили. В какой-то момент герцог оказался в тисках неприятеля, из которых вырвался с трудом и на коне одного из приближенных поскакал к своему войску, за ним неслась его конница, среди нормандцев даже распространился слух, что Вильгельм убит… Итак, первая атака неприятеля была успешно отбита, и передовой отряд Гарольда устремился вперед, но тут наступил перелом в ходе боя. Вильгельм снял шлем, обнажив лицо, и проскакал вдоль строя, ободряя своих воинов и призывая их продолжить атаку. Нормандская конница повернула назад и отрезала преследовавших ее англосаксов от остального войска. Погиб большой отряд ратников короля Гарольда, однако перелома в ходе сражения не произошло: военные действия развивались с переменным успехом. Тогда конница Вильгельма напала на саксонский передовой полк и, получив отпор, обратилась в притворное бегство. Разгоряченные англосаксы бросились преследовать противника. Тут-то отборный отряд нормандцев отрезал саксонцев от основного войска и принялся их методично уничтожать. В ловушку попали и братья Гарольда — Гирт (Gyrth) и Леовфин (Leofwin). Гарольд немедленно собрал 500 воинов, спустился с холма и ударил в тыл нормандского отряда. Эта была отчаянная вылазка, но она спасла значительную часть отряда англосаксов.

К полудню наступило затишье. Лишь во второй половине дня норманны предприняли несколько атак, заняли передовые окопы саксонцев, которые были вырыты в три ряда. Но по-прежнему гордо развевалась хоругвь саксонцев за высоким плетнем из ивовых прутьев. Нормандские стрелы градом сыпались на саксонцев, но герцог Вильгельм заметил, что они большей частью втыкаются в плетень, не причиняя вреда людям. Вильгельм вызвал трех стрелецких начальников и сказал им: «Стреляйте вверх, и пусть стрелы падают на саксонцев сверху, как месть духов — прямо с неба!» — И он сам, натянув лук, пустил стрелу вверх, и она опустилась в самую середину запасного полка саксонцев вблизи их знамени. Начался навесной обстрел саксонских воинов. Железный дождь посыпался на их головы, пробивая кожаные шапки и железные шлемы, а когда они поднанимали головы вверх, стрелы поражали их лица.

Одной из первых жертв обстрела стал король Гарольд: стрела пронзила его глаз и тем самым нанесла ему смертельную рану. Гибель предводителя англосаксов предопределила исход сражения. Напор нормандской конницы сломил сопротивление остатков саксонского войска, лишь братья Гарольда до последнего дыхания защищали знамя англосаксов…

Сгустились сумерки. Вильгельм начал праздновать свою победу, а на поле боя пришли женщины, искавшие среди убитых и раненых своих мужей, сыновей, братьев. С ними была возлюбленная Гарольда — красавица Эдит по прозванию Лебединая Шея. Медленно шла она по полю, где «тела бойцов кровавую землю устлали», и, наконец «нашла того, кого искала. Склонясь, без слов и без слез она к лицу его припала…» Горе Эдит было безмерно, но сопровождавшие ее монахи «носилки сплели из ветвей, тихонько шепча молитвы, и прочь понесли своего короля с ужасного поля битвы». Так пишет Гейне (Heinrich Heine, 1797–1865) об этих событиях в балладе «Поле битвы при Гастингсе».

Вильгельм не разрешил похоронить Гарольда в храме, ведь павший король был клятвопреступником. Завоеватель распорядился предать его тело земле на берегу моря: «Пусть после смерти Гарольд охраняет берег, который при жизни он защищал так отчаянно. Пусть волны морские вечно поют ему похоронную песнь и омывают его могилу, между тем, как дух его будет витать над землей, перешедшей теперь к нормандцам…»

Так закончилась эта, судьбоносная для истории Англии битва, однако здесь следует отметить, что последствия битвы при Гастингсе имеют самое непосредственное отношение к истории России: младшая дочь короля Гарольда по имени Гита (Гида в скандинавской транскрипции), лишившись родителей, волею судеб оказалась на Руси и вышла замуж за русского князя. В «Истории государства Российского» Николай Михайлович Карамзин (1766–1826) пишет: «Нет сомнения, что первою [супругой Мономаха] была Гида, дочь английского короля Гарольда». Но это уже особая, самостоятельная история.

источник

Поделиться1011-09-2010 20:58:47

Автор: Vihuhol
Редкий зверь
Сообщений: 778
Уважение: +6618
Позитив: +20694
Пол: Женский
Последний визит:
02-08-2015 17:23:07

В качестве своеобразной иллюстрации:
Битва при Гастингсе. 1066 г.
Норманны:

Англо-саксы:

Поделиться1112-09-2010 17:36:08

Автор: Bobby
Civis Romanus sum
Откуда: Holyland
Сообщений: 23737
Уважение: +23897
Позитив: +14906
Пол: Мужской
Последний визит:
06-08-2017 20:08:34

К вопросу о норманнском иге.
Аббат Игнульф, англосакс, служивший секретарём Вильгельма, пишет следующее:

РАСПРАВА НОРМАННОВ В АНГЛИИ. 1066-1087 гг. (в 1109 г.)
Ингульф

Многие англосаксонские князья несколько времени сопротивлялись новому королю, победоноснейшему Вильгельму, но
будучи совершенно разбиты, подчинились наконец власти норманнов.
Из них два брата, графы Эдвин и Моркарий, были коварно умерщвлены своими же; Рогер, граф Герфордский, был навеки заключен в темницу; Радульф, граф Суффолкский, бежал из своей земли, а граф Вальден смирился, женившись на его племяннице; Агельвин, епископ Дургамский, заключен в темницу в Абендонии; брат его и предшественник Этельрик подобным же образом был брошен в темницу близ Вестминстера; все остальные за свое упорство лишились прелатств или были сосланы за море в ссылку, или посажены в монастырские темницы, и наконец поневоле покорились новому королю.

Я повествую о делах победоноснейшего короля только вообще, так как не имею достаточно сил, чтобы погодно следить за ним и описывать все его походы. Затем король разделил между своими норманнами английские графства и баронства, епископства, прелатства, а англосаксов почти всех лишил права достигать почетных мест и иметь владения.

Одному только Геварду удалось произвести успешное восстание. Услышав во Фландрии, что английское государство подчинилось чужеземцам и что его наследство после смерти отца его Леофрика отдано в дар какому-то нормандцу, а мать-вдова терпит много обид и великие бедствия, он был поражен достойной скорбью и поспешил в Англию со своей женой Турфридой; составив из родственников значительное войско, он поразил притеснителей матери мечом и прогнал их далеко от своего наследства. Тогда, видя себя вождем храбрейших мужей и, главное, значительного числа вассалов, он, чтобы получить законное препоясание по военному обычаю, выбрал несколько воинов из своей свиты, чтобы и они вместе с ним получили освящение, и пришел к дяде, аббату местечка Бранда, человеку весьма религиозному и, как слышал я от предшественника своего господина аббата Вулькетула и многих других, любившему подавать милостыню и украшенному всякими добродетелями.
Исповедавшись в своих грехах и получив разрешение, он весьма настойчиво умолял аббата посвятить его в рыцари (legitimum militem fieri).
У англосаксов было обыкновение, чтобы посвящаемый в военное звание накануне того с чувством сердечного сокрушения и раскаяния исповедовался во всех грехах перед епископом, или аббатом, или монахом, или каким-нибудь священником и проводил ночь в церкви с молитвой, сокрушением и благоговейными мыслями; в день же посвящения он приносил меч к алтарю и слушал божественную литургию. По прочтении Евангелия священник возлагал с благословением меч на шею воина; затем посвящаемый приобщался Святых Христовых Тайн и становился рыцарем.
Норманны презирали этот обычай воинского посвящения и не признавали таких людей рыцарями, а считали их извращенными глупцами. И не один этот обычай, но и другие они старались уничтожить. Так, осуждая английское собрание документов, которое еще прежде времен короля Эдуарда было утверждено подписями с золотыми крестами и другими священными знаками присутствовавших верных, норманны называли их просто бумагой и определили, чтобы документы утверждались восковой печатью, приложенной каждым из 3 или 4 свидетелей.
Но в первое время они отнимали многие поместья по одному словесному приказанию короля, без всякого указа, представляя только его меч или шлем, или рог, или чашу; а иногда предъявляли одни его шпоры, лук или даже только его стрелу. Но это было только в начале его правления: в следующие же годы такой способ завладения изменился. Норманны выказывали такое презрение к англосаксам, что лишали их мест, как бы ни были они достойны, между тем как чужеземцам всякой другой нации давали их с удовольствием.
Они презирали самый язык англов до того, что законы и постановления английских королей писались на галльском языке (то есть французском), и даже в школах дети выслушивали уроки грамоты и грамматики не на английском, а на галльском языке; даже сам английский шрифт (modus scribendi) в хартиях и во всех книгах был изгнан и заменен галльским. Но довольно об этом.

История средних веков. От хаоса к порядку. Полигон. С.-Петербур. АСТ Москва, 2001