Где-то читал, не помню где, что Амвросий Аврелиан собственно и погиб в 516г. К этому времени в Британии уже успешно существовали пара саксрнских королеств Суссекс и Уэссекс. Что он был представителем брито-римской феодальной знати, которая не захотела уходить с принадлежавших им земель

http://www.library.rochester.edu/camelot/rh/rhhome.stm

На этом же сайте есть ссылка и на проект о Робин Гуде.

Ранней формой имени Артур был Артор.т е пахарь.Аналогичной фигурой был Артаюс,галльский бог,приравнивавшийся к Меркурию,Артур мог быть богом сельского хозяйства,позднее ставшим богом войны.Каа и другие мифологические герои,Артур является бардом.

Ранние валлийские поэмы содержат несколько упоминаний об Артуре-фактически,о нем говорится лишь в пяти,и это,скорее исторический,чем мифологический Артур.Но есть одна поэма,которая заслуживает нашего особого внимания.Она известна,как "Добыча из Аннуна",она приписывается барду Талиесину.

         "Добыча из Аннуна"

Пою благого Сюзерена,Владыкусец страны,
Что власть высокую свою по всей земле простер.
Мрачна была темнийа Гвейра,угрюмый Кэр Сиди,
Страшась коварной мести Пуйла и злобы Придери,
Никто на свете до него в нее не проникал.
Тяжелая синела цепь на шее у него,
Средь воплей Аннуна горькой скорбью напев его звучал,
Но даже там великим бардом сумел остаться он.
Нас было втрое больше тех,что могут сесть в Придвен,
Но только семеро вернуться смогли из Кэр Сиди.

О,я ль не стою громкой славы,и песен и хвалы
За то,что сам четыре раза бывал в Кэр ПЕридван?
Когда впервые слово правды послышалось в котле?
Когда его своим дыханьнм согрели девять дев.
А разве он владыке Аннуна встарь не принадлежал?

По краю этого котла жемчужины блестят.
Он никогда не сварит пищи для труса и лжеца.
Но меч сверкающий над ним взметнется к небесам
И вкрепкой длани Ллеминауга изведает покой.
У тяжеленных врат Уфферна чуть теплится огонь,

Когда мы прибыли с Артуром-вот славный был денек!
Нас толко семеро вернулось домой из Кэр Ведвид!

Я ль не достоин громкой славы,и песен и хвалы,
Чт об пели их в Кэр Перидван,на Острове Дверей,
Там,где рассвет и тьма ночная встречаются всегда,
Там,где хозяин дорогим вином поит гостей?!

Нас вышло в море втрое больше тех,что вместит Придвен,
Но только семеро вернулось домой из Кэр Ригор!

Я не погзволю славным бардам восторги расточать;
Не зрели подвигов доблести Арт ура они у Кэр Видир!
На стенах там пять дюжин сотен стояло день и ночь,
И было очень трудно дозорных обмануть.
Ушло с Артуром втрое больше,чем мог вместить Придвен,
Но только семеро вернулись назад из Кэр Колур!

Нет,бездарям я не позволю пустой хвалой бряцать.
Они не видели той сечи и тех,кто бился в ней,
Неведом им тогт ясный день,когда родилчя Гви,
Они не знают,кто его не отпускал В Девви.
Они не видели быка с повязкою на лбу;
Ярмо его-сто сорок ровно ладоней в ширину.
О,много нас ушло с Артуром! Печально вспоминать...
Но толко семеро вернулись домой из Кэр Вандви!
Я не позволю петь хвалы трусливым болтунам:
Они не знают дня,когда герой наш в мир пришел,
Ни часа славного,когда на свет родился он,
Ни среброглавого быка,который был у них.

О,много нас ушло с Артуром на славные дела,
Но только семеро вернулись назад из Кэр Охрен.

Монахи сбились,как собаки,в группу хоровую
После встречи с ведьмами;
Один лишь курс есть ,обращенный к ветру,один,
Ведущий к морю,
Одна лишь искра зажигает огонь волнений безграничных?
Монахи сбились в группу,словно волки после встречи с ведьмами,
Они не знают,когда разделятся рассвет и сумерки,
Не хзнают также направление ветра и того,кто пробуждает ветер,
И где он умирает,и район,где он ревет и буйствует.
Могила святого стирается и исчезает у подножья алтаря.
Я буду молиться Богу Всевышнему,
Чтоб не был обездоленя-да будет путь Христов моим уделом!

Гвейр-один из вариантов имени Гвидион.
Придвен-название корабля Артура.
Кэр Педриван-вращающийся замок.
Кэр Ведвид-замок веселья.
Кэр Ригор-королевский замок.
Кэр Видир-стеклянный замок.
Кэр Колур-замок богачей.
Кэр Вандви-замок на большой высоте.
Кэр Охрен-замок,расположенный на уступе.

Критики отвернулись от этой крайне непонятной поэмы в отчаянии.Каков ее смысл?
Из книги Льюиса Спенса "Тайны древних бриттов"
А мне понравилось...

Артур Хьюз.
Рыцарь солнца.
Творчество Хьюза развивалось в период, когда прерафаэлиты, в частности, Россетти и художники его круга, были увлечены средневековыми легендами, среди которых самыми яркими и привлекательными были сказания о короле Артуре и рыцарях Круглого стола. Картина Хьюза «Рыцарь Солнца» не является прямой иллюстрацией одной из легенд: художник попытался создать собирательное полотно, которое передало бы дух той эпохи, столь почитаемой прерафаэлитами. Картина изображает рыцаря, вероятно смертельно раненого, которого соратники несут на руках, чтобы дать ему возможность последний раз взглянуть на солнце. (с)

Нашлась интересная статья, выкладываю всю, потому что боюсь, что ссылка "умрет" быстро  

  Легенда о короле Артуре в культуре елизаветинской Англии

         
         Ко времени правления (1558-1603) королевы Елизаветы I Тюдор легенда о короле Артуре прошла большой путь развития и была очень популярна не только на Британских островах, но и на континенте. Формирование центрального образа этой легенды включает в себя несколько этапов: ранний псевдоисторический; этап, когда Артур представал как великий герой рыцарских романов; этап, когда началась деградация образа, и этап, когда Т. Мэлори был создан роман "Смерть Артура", который лег в основу "Артурианы" последующих эпох. Для того чтобы разобраться в том, какую роль артуровский миф играл в культуре елизаветинской Англии, необходимо кратко напомнить об этих этапах.
         Происхождение легенды о короле Артуре теряется во мраке времен. Его исторический прототип жил, вероятно, в VI в. н.э. и был предводителем племени бриттов. Впервые этот вождь упомянут Гильдасом в его латинской "Книге о разорении и завоевании Британии". Трактовка образа героя, который у Гильдаса носит имя Амброзия Аурелия, обусловлена проримской ориентацией автора. Гильдас уверен в том, что все беды Британии были вызваны тем, что она вышла из-под власти Рима. Поэтому он изображает прототипа короля Артура как последнего отпрыска знатной римской семьи, возглавившего бриттов, которые сражались против саксонского вторжения. К псевдоисторическому этапу развития легенды относится также написанная по-латыни "История Британии", созданная в IX в. Неннием. Его герой уже носит имя Артур. Ненний подчеркивает его щедрость и приписывает ему 12 побед над саксами. В "Истории Британии" Артур еще не король, а, так же как у Гильдаса, военный предводитель.
       Легенды об Артуре имели широкое хождение в Уэльсе. В них он представал как защитник родины, окруженный верными товарищами, такими, как Кей и Бедуир. На эту - валлийскую, кельтскую - традицию опирался Вильям Малмсберийский, создавший в XII в. латинскую "Историю английских королей". Будучи серьезным для того времени историком, Вильям утверждал, что героическая фигура короля Артура должна занять достойное место в подлинно исторических трудах, а не только в народном воображении.
        Подлинным "отцом" артуровской легенды следует, однако, считать, Гальфрида Монмутского (XII в.), написавшего по-латыни "Историю бриттов". Гальфрид создал историю 99 британских королей, начиная с легендарного Брута. Примерно пятая часть его труда посвящена Артуру. Здесь он изображен уже не только как воин, но и как король, окруженный верными рыцарями, типично средневековый монарх, покоривший многие народы, потомок императора Константина. Гальфрид, с "Истории" которого начинается "героико-романный" этап в развитии образа короля Артура, описывает его двор как средоточие рыцарской культуры и цивилизации.

         Книга Гальфрида быстро завоевала популярность. Сохранилось 200 копий его произведения, которое к концу XII столетия уже было хорошо известно во Франции, Испании, Италии, Польше и Византии. Неудивительно поэтому, что в 1155 г. Вас перевел ее на французский язык и существенно расширил, превратив в роман под названием "Брут". Именно Вас впервые ввел в артуровскую легенду образ Круглого стола и ряд других чудес, а также - под влиянием французской традиции - и многие куртуазные мотивы. В том же, XII в. появилась первая английская обработка легенды - стихотворный "Брут" Лайамона, повторившего во всех существенных чертах французский вариант Васа.
        В сочинениях Гальфрида, Васа и Лайамона король Артур показан как великий герой и великий король. В современных им французских интерпретациях легенды Артур "деградирует", отходит на задний план, его история и образ превращаются в своего рода обрамление для приключений других героев. Наиболее знаменитый французский поэт XII столетия Кретьен де Труа написал пять романов, в которых разрабатывал такие популярные впоследствии мотивы, как любовь Ланселота к королеве Гвиневере, приключения рыцаря Гавейна и т.д. Артуровский миф в его романах становится материалом для постановки актуальных для того времени этических проблем, таких, как рыцарский идеал, соотношение рыцарского долга и куртуазной любви, подвиги во имя славы или во имя высокой духовной цели.
        Итог средневековому развитию легенды подвел в XV столетии английский рыцарь Томас Мэлори (ок. 1417-1471) прозаическим романом "Смерть Артура", напечатанном в 1485 г. Вильямом Кэкстоном. Т. Мэлори не только талантливо пересказал красочную легенду, собрав под одним переплетом многочисленные истории о рыцарских подвигах и куртуазной любви, но и сумел при их помощи передать дух и атмосферу своего тревожного времени.
     Прослеженная нами история формирования артуровской легенды показывает, что к XVI столетию в нее входили многие элементы и мотивы, которые сделали ее чрезвычайно популярной в елизаветинской Англии. Это и "римско-императорское" происхождение короля Артура, и его военные успехи как в борьбе с захватчиками, так и в захватнических войнах, и его умение сплотить нацию для решения важных проблем, и его блестящий двор, и воплощенное в его истории ощущение взлета перед падением, расцвета перед поражением. Многие из этих мотивов оказались чрезвычайно созвучны настроениям, царившим на Британских островах во второй половине XVI в.

          О популярности легенды в Англии говорит хотя бы тот факт, что в 1568 г. секретарь королевы Елизаветы отмечал, что "книга эта часто изгоняет Библию из покоев государей" 1. Бытование артуровского мифа в английском королевстве того времени имело, как нам думается, несколько аспектов: актуально-политический, точнее, династический, историко-национальный и этический.
         Актуально-политический/династический смысл легенде стали придавать задолго до Тюдоров. Уже вскоре после нормандского завоевания история короля Артура, с одной стороны, напоминала побежденным о славном прошлом, а с другой, - как справедливо утверждает А. Мортон, использовалась в интересах завоевателей. Нормандская династия, воцарившаяся в Англии, была очень молодой и в общем-то недостаточно знатной. Сам Вильгельм Завоеватель по происхождению был не королевской, а герцогской крови, разбавленной к тому же кровью его матери-простолюдинки. Основанной им династии «нужен был миф, подобный тому, чем была "Энеида" для молодой римской империи или же предания о Шарлемане для французских королей»2. Такой миф нормандцы нашли в рассказанной Гальфридом Монмутским истории короля Артура.
        Использование легенды о короле Артуре для того, чтобы укрепить права на трон, практиковалось в Англии и много позже. Собственно говоря, на нее опирались и непосредственные предшественники королевы Елизаветы. Ее дед, Генрих VII, пришел к власти, как известно, в результате победы над Ричардом III Йорком. Он обосновал свои притязания на престол не только тем, что принадлежал к Ланкастерам по рождению и к Йоркам в результате брака, но и тем, что его дальним предком был король Артур.
         Согласно легенде, изложенной в конце "Истории бриттов" Гальфрида Монмутского, последнего короля бриттов, Кадваладера, посетило видение, в котором ангел поведал ему, что его династия лишится трона, который обретет вновь после длительного периода правления саксонских и норманнских королей. Генрих Тюдор считал себя потомком Кадваладера; на коронацию он явился из Уэльса под древним знаменем с изображением красного дракона и взошел на трон, как удачно сформулировала Роберта Бринкли, "именем древних британцев"3.
         Образ короля Артура и связанные с ним легенды широко использовались первыми Тюдорами в пропагандистских целях и при организации всевозможных увеселений. Генрих VIII, например, "регулярно сражался на турнирах, являя собой новое воплощение легендарного Артура, сплотившего весь цвет английского рыцарства"4. Как всегда, в Британии особый акцент на связь с королем Артуром делался при смене династии. Яков I Стюарт возводил свое происхождение к легендарному королю не только через Тюдоров (его прабабка Маргарита Тюдор была дочерью Генриха VII), но и через Стюартов.
         Прослеживая свою генеалогию, Яков, как и его предшественники Тюдоры, исходил из "Истории бриттов" Гальфрида Монмутского и исторических сочинений своего времени. Гальфрид завершил свой труд упоминанием того, что "гордый народ" (бритты), "погрязнув в невежестве... стал называть себя не бриттами, а валлийцами"5 (пер. А.С. Бобовича), что позволяло всем валлийским (т.е. шотландским, уэльским, корнуэльским) владыкам считать себя потомками короля Артура.
        Англичане того времени хорошо знали изложенную в хрониках Холиншеда
историю Флинса, сына Банко. Флинсу удалось спастись от подосланных Макбетом убийц; он бежал в Уэльс, где влюбился в принцессу Несту, дочь последнего местного короля. Их сын вернулся в Шотландию, стал лордом-камергером (Lord High Steward) и основателем стюартовской династии шотландских королей.
         Чтобы усилить свои притязания на британский трон, Яков I стремился возвести свой трон не только к Артуру, но даже к легендарному Бруту, который некогда - как ныне сам Яков I - правил единым королевством. Мысль о том, чтo
Яков является наследником Артура, "новым Артуром" была широко распространена в литературе начала XVII в. Ее разрабатывали Кэмпион в "Маске нa женитьбу лорда Хея" (1606-1607), Уорнер в "Продолжении Англии Альбиона" (1606), Бен Джонсон в "Маске об Обероне" (1611) и мн. др.6
        Безусловно, поскольку королева Елизавета была женщиной, прямые аналогии с королем Артуром в отличие от Генриха VII и Якова I в ее случае не могли быть проведены. Однако принадлежность к королевской династии, которая считала себя наследницей римской героики и римской императорской власти, в политическом плане была несомненно важна для Елизаветы, в царствование которой были заложены основы Британской империи. Династический аспект артуровской легенды переплетался с историческим и национальным.
       Исследователи отмечают, что в средневековой легенде о короле Артуре "уже наблюдаются черты того сознания, которое можно назвать преднациональным"7. Старинные истории подчеркивали необходимость объединения страны, консолидации всех сил ради отпора иноземным захватчикам. В эпоху резкого противостояния Англии и Испании, в условиях, когда угроза испанского вторжения нередко становилась весьма реальной, этот аспект мифа звучал чрезвычайно актуально. В то же время королева Елизавета, окруженная многими сильными личностями - Ф. Дрейком, У. Рэли, Уильямом Сесилом, Робертом Дадли, Джорджем Талботом, Филипом Сидни, которым она делегировала свои полномочия в практической деятельности, - несомненно напоминала Артура французских романов, где протагонистами выступали его рыцари, но не сам король.

          Созвучными елизаветинскому веку оказались и идеи куртуазии, придворного служения даме, которые занимали важное место в "кретьеновской" разработке легенды об Артуре. Кэтрин Бэйтс, посвятившая специальное исследование проблемам елизаветинского двора, отмечала, что слово courtship приобретало применительно к нему особое звучание, основанное на взаимопроникновении двух его смыслов - "ухаживания" и "бытия придворным"8.
         Красочный мир кельтских легенд с его культом любви, приключений и жаждой славы очень подходил для передачи сущности и специфики жизни двора, в котором царила королева-девственница и многие члены которого были весьма предприимчивыми авантюристами, а также для постановки этических проблем.
       Квинтэссенцией того, как елизаветинский век понимал и трактовал легенду
о короле Артуре, и одним из наиболее значительных литературных произведений эпохи стала поэма "Королева фей" (1590-1596) Эдмунда Спенсера (1552?-! 599). Создавая поэму в подражание античному эпосу и в то же время ставя перед собою цель прославить царствующую королеву. Спенсер, по словам Д.М. Урнова, "в оболочке авантюрно-галантного повествования о подвигах рыцарей короля Артура, служащих прекрасной фее Глориане, развертывает аллегорическое изображение жизни двора Елизаветы и ее ближайшего окружения 9. Не претендуя на сколько-нибудь исчерпывающий анализ этого многопланового сочинения, отметим только те его особенности, которые связаны с интересующей нас темой.
       Как и многие его современники. Спенсер не обходит вниманием претензии Тюдоров как наследников досаксонской королевской династии. В 10-й песни II книги (ст. 5-68), передавая содержание двух томов, прочитанных принцем Артуром и рыцарем Гийоном во время их пребывания в замке дамы Альмы, и в 3-й песни III книги (ст. 31-50) поэмы он пересказывает сведения, почерпнутые им из "Истории бриттов" Гальфрида и ее продолжений, написанных такими елизаветинскими хронистами, как Хардинг, Графтон, Шоу и Холиншед. Направленность этих отрывков - апологетическая по отношению к Тюдорам и их правам на трон - выражает дух времени.

         Любопытно, как переосмысливает Спенсер образ самого Артура. В предисловии к "Королеве фей", адресованном У. Рэли, поэт объяснял, почему он обратился не к биографии своего патрона, а к артуровскому материалу: "Я выбрал историю короля Артура как наиболее подходящую вследствие великолепия его личности, прославленной более ранними трудами многих мужей, а также вследствие того, что она наиболее удалена от зависти и подозрительности нашего времени"10.
         Однако Спенсера Артур интересует не как правитель, а как воплощение всевозможных добродетелей: "Я тщусь изобразить в Артуре, до того, как он стал королем, образец храброго рыцаря, совершенного в двенадцати добродетелях..." (с. 15). Эта цель определила структуру поэмы. Автор предполагал написать 12 книг этического характера, затем, в случае их успеха, - продолжение также из 12 книг, посвятив их 12 политическим добродетелям. Всего - в подражание античному эпосу - должно было быть 24 книги. Этот замысел не был выполнен: в современном виде "Королева фей" насчитывает лишь 6 книг.
        Спенсер не случайно делает своим героем не Артура-короля, а Артура-принца. Это позволяет поэту отвести ему подчиненное положение как в сюжете, так и в системе персонажей. "Королева фей" принадлежит к жанру видения. Юный Артур видит во сне чудесное королевство фей, где правит царственная Глориана, и отправляется на его поиски. Само видение Артура в поэме не изображено, мы узнаем о нем из авторского предисловия (с. 16).
        На протяжении всего повествования принц Артур выполняет одну и ту же роль. Когда герой того или иного эпизода, из которых, совершенно в духе рыцарских романов, состоит поэма, в ходе своих странствий попадает в безвыходное положение, Артур приходит к нему на помощь и спасает его. Так, в 8-й песни I книги принц выручает из беды Рыцаря Красного Креста, который томится в плену у великана Оргоглио и ведьмы Дуэссы. А в песни 8 книги II спасает Гийона из рук разбойников, совершая позднее аналогичный подвиг и по отношению к Тимиасу. Подвиги Артура стандартны для рыцарской литературы, он побеждает великанов и разбойников, спасает прекрасных дам, отвоевывает для них замки и помогает воссоединиться с возлюбленными.
      Таким образом, на событийном уровне Артура нельзя назвать протагонистом поэмы: он, как правило, выполняет функции своего рода "бога из машины", восстанавливая попранную справедливость. Поскольку его образ лишен национального и политического пафоса, Артура вряд ли можно считать и главным героем идейного пласта произведения.
        Молодой Артур предстает в поэме как аллегория великолепия, однако, на мой взгляд, эта идея скорее заявлена, чем воплощена. Образ принца достаточно традиционен как в его материально-художественном, так и в иносказательном аспекте. Артур наделен стандартными эпитетами: "цвет добродетели и благородства" (с. 301, II, 7), "самый благородный рыцарь из всех, рожденных в Британии" (с. 155), он предсказуемо действует в заданных обстоятельствах.
       Великолепие как моральное качество на его примере также скорее декларируется, чем убедительно выражается аллегорическими средствами. Детали внешнего облика принца Артура (блестящие доспехи и щит, украшенный алмазом, способным повергнуть во прах всех врагов рыцаря) и особенности его поведения, конечно, могут быть истолкованы в иносказательном духе, однако они лишены одной из главных черт аллегорической образности, призванной по своей сути наглядно и однозначно демонстрировать ту или иную абстрактную идею.

        Поэма, созданная во славу королевы Елизаветы, воспевает именно ее и ее царствование. Достаточно сказать, что само имя короля Артура возникает только в конце I книги, в то время как с Глорианой, "той самой великой королевой страны фей" (с. 41), мы встречаемся уже в третьей строфе 1.1. По утверждению Спенсера, Глориана есть воплощение Славы вообще, но также и воплощение "наивеликолепнейшей и наиславнейшей особы, нашей королевы" (с. 16).
         Императорская ипостась образа Елизаветы представлена в поэме королевой фей, Елизавета, как прекрасная и добродетельная дама, изображена под именем Бельфебы (т.е. Дианы, Луны), которое Спенсер дал ей в подражание У. Рэли, воспевавшего королеву под именем Синтии.
        "Королева фей" содержит множество намеков на елизаветинскую эпоху и прямых упоминаний современных автору событий. Так, история Тимиаса и Бельфебы в 7-й и 8-й песнях IV книги, вероятно, основана на одном из эпизодов во взаимоотношениях Елизаветы и ее фаворита У. Рэли. Разгневанная тайной женитьбой своего приближенного, королева изгнала его из придворного общества и заточила в Тауэр, однако затем была вынуждена простить. Обилие аллегоризированного исторического материала можно обнаружить в V книге: это и суд над Марией Стюарт (песнь 9), и проблема испанского владычества над Нидерландами (песни 10-11), и "еретичество" Генриха Наваррского (песнь 12). В 11-й песни IV книги Спенсер советует англичанам прислушаться к голосу У. Рэли, который постоянно призывал их колонизовать южную Африку (строфа 22, с. 704).
         Можно предположить, что артуровская легенда привлекала елизаветинцев и содержащейся в ней мифологемой расцвета перед закатом, победы перед неминуемым поражением. Предощущение трагического будущего, как показывает, например, раннее, наиболее оптимистическое, творчество Шекспира, не было чуждо людям елизаветинского века - периода блестящего взлета английской ренессансной культуры, за которым последовали времена, для нее далеко не столь благоприятные.
       Анализ "Королевы фей" Э. Спенсера, самого значительного художественного воплощения артуровских легенд в елизаветинской Англии, убеждает в том, что популярный средневековый миф был существенно переосмыслен в духе идеологических потребностей времени. Вместе с тем бытование легенды о короле Артуре в Англии конца XVI - начала XVII в. дает материал и для более общих размышлений о том, как Ренессанс использовал миф, в частности античный.
         Напомним, что в античности мифология была универсальной формой сознания, научного, практического, религиозного и художественного освоения и осмысления мира. Возрождение же оперирует скорее не античным мифом в полном смысле этого слова, а лишь частью его содержательного объема. Миф в период Ренессанса уже лишен ритуально-языческого содержания; иногда он сохраняет многозначность и выступает в роли символа; в других случаях, утрачивая полисемию, превращается в знак. Так, мифологический образ Геркулеса к эпохе Возрождения стал восприниматься уже не как великий античный герой, сын Зевса и антропоморфное воплощение силы, а как ее эмблема или знак. Фигура Афины, утратив свою религиозно-языческую окраску, превратилась в обозначение мудрости, а Афродита - любви и красоты. Безусловно, античные боги и герои ассоциировались с этими же качествами, однако их образы отнюдь не сводились только к ним.
        По тому, как ее используют, легенда о короле Артуре в эпоху Возрождения приближается к античным мифам, в известной степени приобретая символический и знаковый характер. Однако в отличие от античного мифа применительно к артуровской легенде можно говорить не о сужении смысла, а о его расширении. Ее ренессансная трактовка по сравнению с раннесредневековыми становится более богатой и многозначной. Можно предположить, что, решая свои идеологические и художественные задачи, Возрождение стремится "выровнять" античный миф и средневековую легенду по уровню их смыслового наполнения.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Цит. по: Алексеев М.П, Литература средневековой Англии и Шотландии.М., 1984. С. 319.
2 Мортон А. Артуровский цикл и развитие феодального общества // Мэлори Т. Смерть Артура М., 1993. С. 769.
3 Brinkley R. Arthurian legend in the XVIlth century. N.Y., 1967.
4 Дмитриева О.В. Культура англии в конце XV - начале XVII в. // История культуры стран Западной Европы в эпоху Возрождения. М., 1993. С. 211.
5 Гальфрид Монмутский. История бриттов: Жизнь Мерлина. М.. 1984. С. 137.
6 См. об этом: Brinkley R. Op. cit. P. 10-25.
7 Мортон А. Указ. соч. С. 775.
8 Bates K. The rhetoric of courtship in Elizabethan language and literature. Cambridge, 1992. P. 1.
9 Урнов Д.М. Английская литература: Литература XVI в. Поэзия // История всемирной литературы.М., 1985. Т. 3. С. 299.
10 Spenser E. The Faerie Queene. Hannondsworth, 1987. P. 15 (далее поэма цитируется по этому изданию, страницы указаны в тексте статьи в скобках).

Миф в культуре Возрождения. - М.: Наука, 2003, с.294-300

Просто факты.

Первое упоминание о короле Артуре датируется примерно 600 годом н.э., когда древними жителями Уэльса было создано стихотворение Y Gododdin, в котором говорится о сильном и доблестном воине.

Кроме этого, Артур фигурирует и в работе, созданной при дворе валлийского короля Мерфина "История британцев" (History of Britons), которую относят к IX веку нашей эры.

И все же Артур - в современном понимании - впервые сходит со страниц работы оксфордского монаха Джеффри, жившего в XII веке. "Именно он считается отцом легенды, когда Артур, вобрав в себя валлийские и корнуоллские фольклорные традиции, стал британским эквивалентом Александра Македонского или Юлия Цезаря", - говорит Ник Хайэм (специалист по истории Средневековья манчестерского университета)

Романтический элемент был внесен в начале XIII века.

57% британцев верят в то, что король Артур существовал на самом деле

Знаменитый чародей Мерлин употребил все свое искусство на постройку круглого стола. Он устроил вокруг него тринадцать седалищ.
Из них только одиннадцать могли быть заняты, и то лишь славнейшими рыцарями; тринадцатое всегда было пусто. Оно называлось опасным седалищем с тех пор, как погиб дерзновенный и гордый сарацинский рыцарь, осмелившийся на него сесть:
земля разверзлась тогда под этим седалищем и сарацин погиб в пламени. Магическая сила надписывала на спинке седалища имя
того, кому следовало его занять. Для получения одного из этих седалищ, если оно становилось вакантным, рыцарь должен был превзойти предшественника и в мужестве, и в великих деяниях, в противном случае рыцарь изгонялся неизвестной силой. Если же он исполнял все требования, то случалось, что в то время, когда король Артур вводил вновь принимаемого за руку и сажал его на
вакантное место, слышалась неземная гармоническая музыка, воздух наполнялся благовониями, прежде написанное имя исчезало и
заменялось сверкающим именем нового рыцаря.

_________________________________
Легенды о короле Артуре волнуют умы людей уже около полутысячи лет. До сих пор считалось, что родиной "артуровского цикла" является либо Корнуолл,Уэльс, либо Бретань (северо-западная часть нынешней Франции). Но итальянские учёные оспаривают эту теорию, предъявляя в доказательство... меч в камне.

Король Артур, верховный король Британии (иллюстрация с сайта университета Айдахо).

Легенда о мече в камне довольно известна.
Из пересказа Томаса Мэлори (Thomas Malory), автора знаменитой "Смерти Артура":
"... И вот, в величайшей из церквей Лондона — был ли то собор Святого Павла, во Французской Книге не говорится, — задолго до наступления дня все сословия королевства собрались на молитву.

И когда отошла заутреня и ранняя обедня, вдруг узрели люди во дворе храма против главного алтаря большой камень о четырёх углах, подобный мраморному надгробью, посредине на нём — будто стальная наковальня в фут вышиной, а под ней — чудный меч обнажённый и вкруг него золотые письмена: "Кто вытащит сей меч из-под наковальни, тот и есть по праву рождения король над всей землёй английской".

Томас Мэлори- рыцарь XVI века, сидевший за разбой в Нью-Гейтской тюрьме в Лондоне. Ему, к счастью, была предоставлена счастливая возможностью заниматься там литературной деятельностью.

Свой знаменитый труд "Le Mort D'Arthure" ("Смерть Артура") он назвал "Кратким изводом с Французской Книги", хотя, на самом деле, это не был перевод, а именно пересказ иноязычных и местных литературных произведений.

Узник Нью-Гейта, он мог посещать близлежащую библиотеку монастыря ордена Святого Франциска. Предполагается, что совокупный объём литературных источников Мэлори — в основном, кстати, стихотворных, — в пять раз превышает объём написанной им самим книги.
Среди его источников почти наверняка были Кретьен де Труа (Chretien de Troyes), французский поэт XII века, и Гальфрид Монмутский (он же Джеффри из Монемуты), автор "Истории Бриттов" и "Жизни Мерлина", также датированных XII веком.

Идея происхождения легенды о мече, застрявшем в камне (или, по версии Мэлори — под наковальней, стоящей на камне) была кельтской.
А между тем в Италии на этот счёт есть своя легенда.

В тридцати километрах к юго-востоку от Сиены стоит полуразрушенное аббатство Сан-Галгано, некогда принадлежавшее ордену Цистерцианцев (ордена, примыкавшего к Бенедиктинцам).
Аббатство это было построено как раз в XII веке, в честь памяти святого, в миру носившего имя Гальгано Гвидотти.

Руины аббатства Сан-Галано.

Этот рыцарь Гальгано Гвидотти вёл весьма распутный образ жизни, был надменен, сластолюбив и горазд на всяческие насильственные злодеяния.
Но однажды ему было видение Архангела Михаила, и Гвидотти, бросив всё, сделался отшельником, а после смерти — в 1181 году — был причислен к лику святых.
О нём говорят, что, в знак своего отречения от от насилия и всего мирского, Гвидотти вонзил свой меч в камень, который "подался будто масло". В результате из камня торчат только рукоять, да три или четыре сантиметра лезвия, образуя крест.

Долгое время полагали, что меч - лишь фальшивка, предназначенная для привлечения туристов, однако датировка металла, проведенная учеными в университете города Павиа, показала, что это не так.

Историк-медиевалист Марио Моираги (Mario Moiraghi) полагает, что именно это предание легло в основу артуровского цикла. В пользу этого косвенно свидетельствует предположительное время появления произведений, легших в основу позднейших пересказов артуровского сюжета.
Нашлось у Моираги и объяснение, откуда взялся образ "Круглого Стола", за которым восседали рыцари Артура. Круглой была часовня, возведённая вокруг меча в камне.
Меч Галгано изучали специалисты. Это действительно металлический меч, выкованный, по всей видимости, как раз в те времена, когда жил легендарный святой. Стало быть, он появился раньше артуровских сюжетов в пересказе Кретьена де Труа и других. Но это не значит, что у кельтов не могло быть аналогичных сюжетов.

Ну и напоследок: в ходе исследования тосканского меча в камне, выяснилось, что под ним наличествует некая пустота. Церковные власти, впрочем, пока не дали разрешения на то, чтобы сдвинуть камень, поэтому учёным не известно, что скрывает под собой меч в камне.
http://www.newsru.com/world/19jun2003/escalibur.html
http://www.membrana.ru/articles/global/ … 92800.html

Изображение короля Артура на почтовой марке

«Она прожила верной возлюбленной и потому умерла праведницей». Томас Мэлори

Гвиневра, Гиневра или Джиневра (англ. Guinevere) супруга легендарного короля Артура.Один из первых и эталонных образов Прекрасной Дамы в средневековой куртуазной литературе.
Варианты ее имени многочисленны — Гвиневра, Гвиневера, Гиневра, Гвинивер, Гвиневир, Гиновер, Гуиневра, Гиньевра, Гуанамара (лат.), Гвенхуивар (уэльск.), Гвенифар, Женьевер (фр.), Джиневра (ит.),
Имя Guinevere может быть эпитетом — в уэльской традиции оно выглядит как Gwenhwyfar, что может переводиться как «Белая фея» или «Белый дух» (протокельтск. Uindā Seibrā, бриттск. vino-hibirā). Сверх того, имя может происходить от Gwenhwy-mawr (Гвенви Великая),
Гальфрид Монмутский употребляет латинское написание имени Гвиневры — Guanhumara.
Впервые любовь Гвиневры и Ланселота упоминается в романе Кретьена де Труа «Ланселот, или Рыцарь в тележке». Этот мотив был подхвачен всей литературой артуровского цикла, начиная с цикла Ланселот-Грааль (нач.13 в.) и заканчивая Post-Vulgate Cycle и «Смертью Артура» Томаса Мэлори. Роман Кретьена де Труа стал пропагандой нового «куртуазного» мировоззрения и нового воззрения на любовь.

Артур женился на Гвиневре вскоре после своего восшествия на престол либо с целью политического союза с её отцом Лодегрансом, королём Камелиарда, или же, согласно другому тексту, встретив её во время одного из своих квестов и полюбив без памяти. Причём Мерлин решительно не советовал ему на ней жениться.
Согласно второй версии, Артур взял у Мерлина волшебный колпак, надев который он выглядел простым непрезентабельным вилланом, и поступил садовником в замок отца Гвиневры. Но периодически он ходил без маскировки. Девушка сначала пыталась выяснить, кто этот загадочный неизвестный рыцарь, появляющийся в её владениях, потом выяснила, что это «садовник», влюбилась. Через некоторое время этот неизвестный рыцарь спас замок от врагов, а потом открылось, что это король. Была назначена свадьба.
Королева Гвиневра принесла в приданое своему мужу, королю Артуру, Круглый стол из тёмного дуба, за который, по преданию, могло сесть до 150 рыцарей.

На этой миниатюре из французского манускрипта XV в. изображено первое свидание Аанселота и Гвиневеры, которое устроил придворный Галеот (слева). Их любовь вызвала пересуды всего королевского двора.

История отношений с сэром Ланселотом неоднозначна.
Целомудренный вариант легенды гласит, что Ланселот всего лишь избрал Гвиневру своей дамой сердца. Он совершал ради нее подвиги и не глядел на других женщин, хотя многие, в том числе фея Моргана, добивались его любви. Он оберегал её во время отсутствия короля Артура и всегда был готов с мечом в руках защитить честь её и добрую славу (в частности, спасение похищенной королевы от сэра Мелеаганта легло в основу «Рыцаря телеги» Кретьена де Труа).

Вариант для взрослых несколько иной. Например, единственная связь Ланселота с женщиной, которая была оглашена на публику — это связь с Элейной, с которой он возлёг лишь потому, что она с помощью магии придала себе внешность Гвиневры.Видимо, связь продолжалась достаточно долго. В одном из своих рыцарских квестов Ланселот встречает Элейну и зачинает сына Галахада. Согласно некоторым вариантам мифа, он живёт с ней в замке, подаренном ему тестем, четырнадцать лет и потом снова возвращается ко двору в Камелот, после чего их чувства с Гвиневрой вспыхивают снова. Сын Ланселота Галахад успевает повзрослеть и стать рыцарем Камелота.

Тем не менее, оба варианта согласны в том, что король Артур не видел во взаимоотношениях своей супруги со своим вассалом ничего дурного, и не предпринимал никаких мер. А когда его сестра Моргана попыталась спровоцировать его на скандал, вручив  щит, на котором был изображён этот любовный треугольник, Артур произвёл впечатление совершенно непонимающего человека.
Анджей Сапковский в книге " Мир короля Артура " по -своему объясняет сей факт.
" В Гвиневере слышится кельтское эхо....Ибо среди кельтов женщина - а в особенности королева - была полноправна и пользовалась теми же привилегиями, что и мужчина. Не могло быть и речи о какой-либо дискриминации. Как и король-мужчина, кельтская королева могла позволить себе промискуитет. Если король без зазрения совести мог “тащить в койку” наложницу и это не вызывало всеобщего осуждения, то и кельтской королеве никто не возбранял завести любовников, избираемых по принципу “one night stand” <Здесь: на одну ночь (англ.).>, и никто не смел ее за это укорять. Королева персонифицировала собой Великую Богиню, а поведение богинь не обсуждают.".
Но есть и другая версия - " Велико было благородство короля Артура, который долго не принимал никакого решения в отношении влюбленных, чтобы не разрушить братство' Круглого Стола. И тогда коварный рыцарь Модред убедил короля Артура поехать на охоту: он прекрасно рассчитал, что влюбленные, воспользовавшись его отсутствием, захотят встретиться... И тогда он позаботится, чтобы об этом все узнали. Королю Артуру не останется ничего другого, как действовать.
Так все и случилось. Модред, подкараулив свидание Гвиневеры с Ланселотом, ворвался в покои королевы. Ланселот бежал, а сторонники Модреда потребовали суда над королевой. И король Артур вынужден был подписать смертный приговор жене — сожжение на костре.
Он стоял у окна и с ужасом смотрел на привязанную к столбу Гвиневеру, а палач уже ждал его знака. Модред торопит, но король Артур медлит: неужели Ланселот не успеет придти на помощь своей возлюбленной ? Но Ланселот прибыл вовремя и увез Гвиневеру, а королю Артуту не оставалось ничего другого, как идти походом на франков..." Н.А.Ионина "Рыцари круглого стола ".

Сражение у реки Комблан стало последним.Убит Модред,намеривавшийся провозгласить себя королем и смертельно ранен сам Артур.Королева Гвиневра, узнав о смерти Артура и всех его благородных рыцарей, пошла в монастырь, стала там аббатисой, приняла суровое покаяние и стала вести жизнь строгую и праведную.Сэр же Ланселот, прибыв в Англию через месяц после того сражения, как и предсказывал во сне Артуру сэр Гавейн, страшно огорчился, заплакал и долго не мог успокоиться. А затем поехал на могилу сэра Гавейна, горячо молился за его душу и пролежал на той могиле два дня и две ночи. А затем пожертвовал он много в ближайший монастырь.

После того отправился он на поиски королевы Гвиневры и нашел ее в монастыре. И когда он увидел, что стала она аббатисой, то поклялся и он провести остаток дней своих в покаянии и молитве. И постриг его в монахи отшельник, который раньше был епископом Кентерберийским.

В английском графстве Соммерсет находится холм, у подножия которого раскинулись руины Гластонбэрийского аббатства. Многие исследователи отождествляют этот холм с островом Авалон, куда отвезли в ладье смертельно раненного короля Артура. Известно, что раньше холм был окружен болотами, которые во время весеннего половодья превращались в глубокое озеро. Во время раскопок на вершине холма ученые обнаружили остатки древнего здания, но еще в 1190 году здесь произошло событие, о котором говорится во многих исследованиях. Например, писатель Р.У. Дан-нинг в своей книге «Артур — король Запада» рассказывает об этом так.
"Один из монахов умолял похоронить его на дрещнем кладбище — на месте между оснований двух крестов, на которых неразборчиво было написано несколько имен. Когда монах умер и на указанном (месте стали копать могилу, то наткнулись на гроб, в котором были останки женщины с сохранившимися волосами. Под ним был найден второй гробе останками мужчины, а еще ниже — третий, на котором был закреплен свинцовый крест с латинской надписью: «Здесь покоится прославленный король Артур, погребенный на острове Авалон».
По сообщению хрониста аббатства Маргэма, в первом гробу находились останки Гвиневеры, во втором — останки Модреда, а в третьем — останки короля Артура.

Отредактировано Regina (17-01-2010 00:53:10)

Рыцари короля Артура. Часть 1
Когда Артур отправился свататься к Гиневре, с ним отправилось только тридцать девять верных рыцарей, хотя, конечно же, его воинство в целом было многочисленнее. Так, например, вместе с юным Гавейном ко двору короля прибыло аж 700 молодых людей. Среди них посвященными в рыцарство были только девять. Я взялась посчитать артуровских рыцарей. Почти все приближенные к Артуру воины, засветившиеся в легендах, являлись отпрысками королевских домов, а многие доводились друг другу и братьями.

   1. Сэр Гавейн. Племянник короля Артура, сын его сестры Морганы и короля Оркнейских островов и Норвегии Лота. Один из самых известных рыцарей Круглого стола. Мудрый, обходительный и дипломатичный, он был наделен и большой физической силой. Отличался тем, что его силы удваивались с девяти утра до полудня и с трех часов до полуночи. Благодаря своему умению деликатно решать любые вопросы, освободил от заклятия жену, вернув ей красоту и юность. Был убит в сражении под Дувром перед финальной битвой короля Артура и сэра Мордреда. После своей смерти, явился королю во сне с предупреждением и советом дождаться помощи мятежного сэра Ланцелота.

   2. Сэр Агривейн, родной брат Гавейна, первым предложил открыть глаза Артуру на измену супруги и осуществил задуманное. Был убит сэром Ланцелотом при попытке сэра Агривейна поймать последнего с поличным, во время свидания с королевой Гиневрой.

   3. Сэр Гахерис, родной брат Гавейна. Поддержал его, отказавшись наушничать на королеву. Был убит рыцарями Ланцелота, при сопровождении Гиневры на костер. Он, как и его брат Гарет, посчитал, что вести осужденную королеву на казнь в латах и вооруженным не достойно, потому оказался совершенно беззащитным перед нападавшими и погиб.

   4. Сэр Гарет, родной брат Гавейна. Так же поддержал его в нежелании вмешиваться в жизнь Гиневры и Артура. При сопровождении Гиневры на казнь был убит рыцарями Ланцелота.

   5. Сэр Мордред, еще один брат Гавейна. Согласился с идеей сэра Агравейна выдать королю Артуру измену Гиневры. Судя по всему, был хотя и молод, но весьма умен и изворотлив. Государственный переворот он учинил чужими руками, ловко воспользовавшись ситуацией. Во время второй войны Артура с сэром Ланцелотом был оставлен заместителем на королевском троне. Обманув всех, что Артур погиб, короновал себя и попытался силой жениться на Гвиневре. Когда же ей удалось бежать, сэр Мордред осадил Тауэр, в котором укрылась королева. Был убит Артуром в сражении неподалеку от Солсбери, успев, однако, нанести королю смертельное ранение.

   6. Сэр Ланцелот Озерный. Сын короля Бретани Бана и королевы Елены. Воспитанник феи Вивианы, известной как Озерная Леди и любовница Мерлина. Был известен своей силой, ловкостью и незаконной любовью к королеве Гиневре. Во время поисков Грааля поклялся расстаться с королевой, но впоследствии преступил данное слово. Спас Гвиневру от казни, убив при её освобождении братьев сэра Гавейна — Гарета и Гахериса. В последствии очень жалел о содеянном. Узнав о мятеже сэра Мордреда, отправился на выручку своему королю, с которым уже враждовал, но не успел его спасти.

   7. Сэр Борс. Двоюродный брат сэра Ланцелота, сын короля Борса. Был среди трех рыцарей, которым довелось обрести Грааль и достигнуть города Сарраса. Впрочем, в отличие от сэра Галахада увидеть Грааль он не смог. Во времена войны сэра Ланцелота и короля Артура выбил последнего из седла и едва не убил его. Однако сэр Ланцелот запретил брату сделать это.

   8. Сэр Лионель. Двоюродный брат сэра Ланцелота, сын короля Борса. Человек весьма вспыльчивого нрава. Во время поисков Святого Грааля, едва не убил родного брата сэра Борса в отместку за то, что он не смог выручить его из плена, бросившись спасать беззащитную девушку. В войне короля Артура и двоюродного брата выступал на стороне Ланцелота.

   9. Сэр Галахад. Внебрачный сын сэра Ланцелота и леди Элейны (дочери короля Пеллея), потомок Иосифа Аримафейского. Смог занять «опасное место» за Круглым столом, а во время поисков Святого Грааля стал обладателем щита своего легендарного предка. Так же ему единственному из рыцарей короля Артура довелось узреть Святой Грааль. Согласно провидению, после обретения Грааля, он стал королем в городе Саррас и пробыл им ровно год. После этого, по собственной его молитве, сэру Галахаду было даровано освобождение от бренной, земной жизни и душа его была вознесена на небеса.

  10. Сэр Персиваль, рыцарь долгое время не знавший что такое рыцарство. Его матушка ушла в леса после гибели мужа и двух старших сыновей, так как хотела сохранить жизнь хотя бы младшему ребенку. Сэр Персиваль не учился сражаться и единственным оружием доступным ему оставалось короткое шотландское копье положенное в те времена прекрасному полу. Задумавшись о воинской славе сэр Персиваль отправился к королю Артуру, пожелав стать рыцарем. По прибытии ко двору он был высмеян сэром Каем за странный, одичалый вид. Однако довольно быстро сумел обрести уважение, а так же должные доспехи и коня, забрав последнее у нахального рыцаря, оскорбившего Гиневру и рассчитывавшего, что сражаться с ним прибудет сам Артур. Был в числе трех рыцарей, достигнувших Святого Грааля. Умер отшельником, близ Сарраса.

  11. Сэр Овейн, сын Уриена. Рыцарь, которого отправили за сэром Персевалем на место его сражения с нахалом, оскорбившим королеву Гиневру. Именно он принес весть, что сэр Персиваль не собирается возвращаться ко двору, пока не отомстит насмешливому и жестокому рыцарю (сэру Каю). По легендам из Мабиногиона, сэр Овейн, сэр Кодур Корнуолльский и Ланцелот представляли собой тройку войнов, называемых Рыцарями Битвы. С момента, когда эти трое появились при артуровском дворе, король никогда не испытывал горечи поражения. Сэр Овейн женился на прекрасной графине, Леди Источника (не путать с Леди Озера), после того, как в поединке убил её первого супруга. Три года рыцарь провел в замке своей жены, но затем по просьбе короля Артура вернулся ко двору, как предполагалось, на три месяца. Однако Овейн то ли забыл об обещании, то ли дурная молва настроила против него супругу, но через некоторое время рассерженная Леди Источника забрала у мужа обручальное кольцо, а он с горя отправился скитаться по свету. Закончилось все примирением, после которого сэр Овейн догадался таки взять жену с собой ко двору Артура.

  12. Сэр Карадок Сухорукий (Брифбарс), внебрачный сын Исены, племянницы короля Артура, и чародея Элиавреса, супруг корнуольской принцессы Гимьеры, которая известна, как самая верная жена из всех дам артуровского двора.

  13. Сэр Кадор, брат принцессы Гимьеры и лучший друг сэра Карадока. Помог ему избавиться от змеи, насланной Элиавресом.

Владычица Озера в легендах и рыцарских романах
Происхождение образа и первые тексты
Происхождение образа Владычицы озера, вероятней всего, древние и языческие, как и у феи Морганы, и обе они, скорее всего, развились из одной традиции. Первые упоминания Авалона, магического острова, с которым часто ассоциируются обе эти волшебницы, находим у Гальфрида Монмутского в его «Истории королей Британии». Гальфрид говорит, что меч Артура Caliburn был выкован там, и пишет, что Артура забрали туда после битвы с Мордредом, чтобы вылечить.
Кретьен де Труа в своем романе «Ланселот, или рыцарь тележки», упоминает о том, что его персонажа вырастила водяная фея, которая дала ему кольцо, защищающее от магических сил. Жизнь Ланселота у Владычицы Озера более подробно прорабатывается в германской версии Ульриха фон Цацикховена и прозаическом «Lancelot Proper», который позже превратится в «Lancelot-Grail Cycle». Из них мы узнаем, что Владычица Озера вырастила младенца Ланселота после того, как его отец король Бан был убит своими врагами. Было выдвинуто предположение, что эти три перечисленных произведения развились из потерянной книги о Ланселоте, скорее всего, предшествовавшей версии Ульриха.

Предыстория Владычицы рассказывается в «Lancelot-Grail Cycle». Там ей дается имя — Вивиана (Viviane). Сюжет о ее взаимодействии с Мерлином хронологически предшествует действиям Ланселота, хотя и написан был позже.  По легенде, однажды при королевском дворе появилась красивая девушка с золотыми глазами. Звали ее Вивиана, и была она послана на погибель мудрому Мерлину. Очарованный красотой Вивианы, Мерлин исполнял все ее желания.Он сотворил для Вивиан тысячи чудес: сад радости, хрустальный подводный дворец…Фея отказалась отвечать ему взаимностью, пока он не поведает ей все свои секреты.
Анджей Сапковский в книге "Мир короля Артура" говорит - " в "Королевских идиллиях" Теннисона и в "Вульгате"
Владычица Озера носит имя Вивиен (Вивиана). Это имя "Вульгата" выводит из халдейского. Оно должно означать "И не подумаю". Такие слова долго использовала Вивиен в ответ на домогания Мерлина, до той самой минуты,пока маг не подчинился ей целиком и полностью."

Наконец, в доказательство любви он открыл ей все секреты своего волшебства, вплоть до тайны того, как удержать навсегда любого.Однако Вивиане было недостаточно подобного проявления его преданности,и она попросила Мерлина создать прекрасное место,которое никогда нельзя было бы уничтожить и где они жили бы в радости и спокойствии.Волшебник согласился,но Вивиан захотела сделать всё по своему усмотрению,уговорив Мерлина научить её. Поскольку Мерлин мог видеть будущее, он знал, что так случится - но был бессилен этого избежать, ибо был в плену иллюзии любви. Мудрец и маг, Мерлин и представить себе не мог, что прекрасная возлюбленная коварно выведает его секреты, чтобы самой стать волшебницей, причем более могущественной, чем он. Как-то раз, когда Мерлин и Вивиана гуляли в зеленом лесу, они присели отдохнуть под высоким дубом. Мерлин положил голову на колени красавицы и задремал. Тогда Вивиана стала петь над ним заклинания, которым он сам ее научил, и погрузила его в вечный сон. В одних вариантах сказания рассказывается, что Вивиана поступила так, опасаясь, что когда-нибудь Мерлин ее покинет, в других - действуя по приказу своей госпожи, злой феи Морганы, враждебной королю Артуру и пожелавшей лишить короля его мудрого советника. С той поры спит мудрый Мерлин непробудным сном. Одни говорят - в глубокой пещере, другие - в стволе дуба, третьи - в воздушном замке, который он однажды возвел среди облаков, чтобы порадовать златоглазую Вивиану.....

«Post-Vulgate Cycle» целиком фокусируется на ранних приключениях Ланселота и расщепляет персонаж Владычицы Озера на два отдельных характера. Первая из них, гуманная и добрая, дает Артуру его меч Экскалибур после того, как ломается его предыдущий меч, но требует, чтобы он отплатил ей услугой, когда она этого потребует.
Мерлин привел его на берег озера, и из воды появилась рука, облаченная в «белую парчу». Она протягивала вверх Экскалибур — волшебный меч, инкрустированный драгоценными камнями. Меч был подарком владычицы озера, известной под именами Вивиан, Нинианэ или Ниму. Артур подплыл к этому месту на лодке и взял меч:
Острие столь блестящее, что люди ослеплены им.
На одной стороне высечено
На древнейшем языке всего мира:
«Возьми меня», но поверни меч
И увидишь
Написанное на наречии,
На котором говорим мы сами,
«Отбрось меня прочь».
И грустным стало лицо Артура,
«Что мне делать?» - спросил Артур. И Мерлин сказал: «Возьми его, еще не настало время отбросить его прочь».
Некоторое время спустя Владычица озера появляется при дворе и требует у Артура казни сэра Балина, объясняя это тем, что у ее семьи с ним вендетта. Вместо этого сэр Балин отрубает ей голову и за это изгоняется от двора. Вторая Владычица Озера из «Пост-Вульгаты» зовется Нинианна (Ninianne) и её история очень сходна с той, которая рассказывается в «Lancelot-Grail» . Сэр Томас Мэлори использовал оба образа в своей «Смерти Артура»: первую даму он оставляет безымянной, а соблазнительнице Мерлина дает имя Нимуэ (Nimueh). Нимуэ появляется и во многих других эпизодах книги Мэлори.

Другая легенда напрямую связана с королем Артуром и Леди Озера.
После трагического поражения при Камланне король Артур навсегда покинул Британию. Легенды единодушны: к смертельно раненому королю приблизились четыре прекрасные дамы – самые могущественные волшебницы Британских островов. Среди них – коварная Моргана, которая не могла забыть, что Артур был не только ее заклятым врагом, но и родным братом, и отцом ее единственного сына. Феи перенесли Артура в лодку, которая тут же отчалила к вечно скрытому туманами волшебному острову Авалон. Говорят, в какой-то момент из воды появилась прекрасная белая рука – это Вивиан, Владычица Озера, требовала назад свой подарок – сверкающий клинок Эскалибур. Одна из спутниц Артура бросила меч в воду, и рука исчезла, а чуть позже растворилась в тумане и сама лодка.
По другой легенде смертельно раненый Артур попросил верного ему рыцаря Бедивера бросить прославленный меч Экскалибур в воды озера Дозмари. Сэру Бедиверу было жаль выбрасывать такой великолепный меч, и он выполнил желание своего короля далеко не с первого раза. Но когда все же меч полетел в воду, из озера вдруг возникла рука в белом одеянии, схватила Экскалибур, очертила им три круга в воздухе и исчезла под водой. Вполне вероятно, что эта красивая легенда основывается на старинных ритуалах «захоронения» в воде боевого оружия. Таким способом старались задобрить божеств, обитающих в реках и озерах. ...

И ещё ....
Леди Озера –  фигура бретоннских мифов и фольклора. Любой Бретоннец, будь он рыцарем или простолюдином, свято верит в Леди Озера. Для Рыцарей, она является богиней чести и добродетели, которая награждает смелых и наказывает бесчестных. Для простого народа она ангел-защитник, небесный дух, который наполняет жизнью их луга, поля и сады.Только избранные удостаиваются чести лицезреть Леди Озера, и тот, кто ее видел, преисполняется нерушимой веры. Только тот, чья смелость, доблесть и добродетели превзошли всех остальных может надеяться повстречать Леди Озера.
Леди Озера появляется только в самых неприступных районах Бретоннии. Она появляется в тех местах, где энергия земли появляется на свет божий. Эта магическая энергия формируется в виде белого клубящегося тумана. Поэтому, в момент своего появления, Леди проявляется из тумана озер, рек, ручьев и прочих водоемов, а также среди древних каменных кругов, которые строили прародители Бретоннцев.
Тем, кто видел ее, Леди Озера предстала в образе прекрасной женщины. Она медленно поднимается из густого тумана, который клубится над водой. Она сияет, как луна и изъясняется скорее жестами, нежели словами. В своих руках она несет чашу, наполненную искрящимся светом – Грааль. Рыцари, избранные Леди пьют из чаши, которую она подносит к их губам. Выпив энергии, которой наполнен грааль, они полностью очищаются.

Отредактировано Regina (21-02-2010 07:01:53)

Мордред (англ. Mordred, Medraut, лат. Medrawd) — рыцарь Круглого Стола, один из главных отрицательных персонажей мифов о Короле Артуре.
Сын и одновременно племянник короля Артура и его сестры.

Разные источники указывают на разные родственные отношения его с Артуром, но более всего известен вариант, где Мордред представлен незаконным сыном Артура и его сестры — Моргаузы (Король Артур — ее сводный брат по матери, в чьей судьбе она сыграла роковую роль).
В более ранних источниках Мордред известен как законный сын Моргаузы (также известной как Анна) и её законного супруга Лота Оркнейского (Ее муж был одним из двенадцати мятежных королей Британии и заклятым врагом ее брата, как впрочем и она сама).

Впервые незаконность происхождения Мордреда появилась во французской версии легенды известной как Цикл о Ланселоте и поиске Грааля (Lancelot-Grail Vulgate Cycle), затем подхвачена в большинстве поздних версий. В этих версиях инцест происходит случайно, участники не осведомлены о родстве между собой.
В одной версии Моргауза принимает Артура за своего мужа, решившего навестить её ночью.
В другом варианте, Артур, охваченный страстью к Моргаузе, берет её силой.
Вне зависимости от причины известие о инцесте обычно воспринимается очень болезненно; узнав от Мерлина пророчество о ребёнке, рождённом 1 мая
(а Мордред родился как раз 1 мая), который уничтожит королевство, Артур собрал вместе всех детей благородных семейств, рождённых в мае, и отправил на сломанном корабле в море. Корабль потонул, но единственный уцелевший ребенок — Мордред — был спасен и возвращен родителям.

Мордред присутствует во всех легендах об Артуре, начиная с самых ранних.
Впервые упоминание о нём присутствует в Анналах Кембрии (Annales Cambriae) в записи датированной 537 годом:

   

Мордред был посвящен в рыцари Круглого Стола, но не прославился никакими подвигами.
Среди других рыцарей не пользовался уважением, считаясь коварным человеком.
Однажды на турнире был побежден неизвестным рыцарем, которым оказался сэр Ланселот Озерный.

Мордред спровоцировал конфликт Артура с Ланселотом Озерным (а возможно и организовал его), рассказав королю об измене с этим рыцарем королевы Гвиневры.
Артур послал верных ему людей под командой Мордреда арестовать Ланселота, но сторонники мятежного рыцаря разбили королевский отряд, от руки Ланселота пали безоружные парламентеры — племянники Артура, братья Гарет Белоручка и Гахерис.
Благодаря этому, личным врагом Ланселота стал равный ему по доблести Гавейн, старший брат погибших и верный сторонник короля.
Сам же Мордред остался жив и лишь легко ранен.

Ланселот и Гвиневра бежали во Францию. Артур и Гавейн, преследуя изменников, оставили Мордреда наместником в Британии.
Подстрекаемый матерью Мордред, вспомнив о своем происхождении, совершил переворот и попытался присвоить власть, короновавшись как король.
Отряд Гавейна, попытавшийся навести порядок, был разбит, а сам Гавейн  погиб от рук людей Мордреда.

Артур, узнав о смуте на родине, срочно заключил перемирие с Ланселотом и отплыл в Британию.
Войска короля и самозванца встретились на Каммланском поле, изначально для переговоров. Но между рыцарями произошла стычка, и обе армии ввязались в бой.
К концу битвы на ногах остались всего несколько рыцарей, в том числе отец и сын.
Сойдясь в решающей дуэли, Мордред тяжело ранил короля, но и сам был пронзен наповал его копьем.
Но рана, нанесенная Мордредом, оказалась губительна и для Артура: перед боем рыцарь разбил об лезвие своего меча склянку с ядом и рана короля оказалась смертельной.

Образ Мордреда часто становился объектом драматизации в литературе, кинематографе и музыке.
В оригинальных произведениях Кретьена де Труа и сэра Томаса Мэлори, Мордред рассматривается исключительно как антагонист идеального правителя Артура, злодей и мятежник, вдобавок, связанный с чёрной магией и дьявольскими силами.
Но многие современные литературные версии мифа оправдывают Мордреда, представляя его несчастным, лишённым отцовской любви юношей, страдающим от своего незаконного происхождения и находящимся под полной властью матери.

Интересный факт — до романа Кретьена де Труа, который ввел образ Ланселота в литературу, сюжета о любви Ланселота и Джиневры не существовало.
В ранней литературе королева изменяла мужу с Мордредом («Медраудом» у Готфрида Монмутского), и, кстати, родила ему двух сыновей.

Вот только про Шамбалу не надо. Это совсем из другой мифологии, с Артуром, Мерлином, бриттами и рыцарями никак не связанной. Это придумано настолько позже (не раньше 19 века, а скорее, в двадцатом), что и замечать такое не стоит.