В XII веке не было конкурсов красоты, все и так знали, кому принадлежит титул «Мисс Европа» — Алиеноре Аквитанской, супруге двух королей и хозяйке трех корон. Но слыть первой красавицей ей, видимо, было мало, и она активно вмешивалась в политику: несколько десятилетий судьба целого континента зависела от настроения этой обворожительной своевольницы.
Необычную судьбу ей диктовало само имя. Когда у аквитанского герцога Гильома X весной 1122 года родилась дочь, ее назвали Алиенорой в честь матери. Отец последней, виконт Гуго де Шательро, из оригинальности окрестил дочку вместо Элеоноры Алиенорой от латинского alienus — «другой» или «особенный». В 16 лет она была выдана за герцога Гильома, родила ему троих детей и вскоре после этого умерла. Недолго прожили и двое ее сыновей — Гильом и Эгрет, а там и сам герцог, едва успев жениться вторично, простудился на охоте и отдал Богу душу.

После всех этих перипетий Алиенора, старшая дочь покойного, стала богатейшей женщиной Европы. Ей принадлежало герцогство Аквитания, или Гиень, занимавшее обширные территории на юго-западе Франции с полями, виноградниками, мощными крепостями и процветающими портами. Местные жители не считали себя французами: у них был свой язык, в котором «да» звучало не как французское «ой» (в современном произношении «уи»), а как «ок». Поэтому весь юг страны получил название «Лангедок» (язык «ок»). Южные районы были не только богаче, но и культурнее: здесь сохранились отголоски античных традиций, к которым добавились итальянские, арабские и еврейские влияния. В XI веке все это породило изысканную культуру трубадуров, которые впервые за сотни лет сочиняли стихи не на латыни, а на родном языке, воспевая красоту прекрасных донн. Первым из трубадуров считался дед Алиеноры Гильом IX, наплодивший помимо пяти законных детей десяток бастардов. Так что влюбчивость была у Алиеноры в крови. И этому, в общем-то, все благоволило: уже в пятнадцать лет о ее красоте распевали все придворные поэты. К сожалению, до нас не дошло ни одного ее достоверного портрета. По скупым описаниям современников, можно заключить, что аквитанская наследница была невысокой, стройной, с удлиненным лицом и большими темными глазами. Ее особенно украшали густые медно-рыжие кудри, то собранные в тугой узел под сеткой, то свободно спадающие на плечи. Вот почему трубадуры выводили ее имя от слов aigle en or — «золотая орлица». Искушенные в науке соблазнения придворные дамы научили ее пользоваться косметикой, умащать кожу бальзамами и душистыми маслами, а главное — каждое утро умываться холодной водой, что считалось лучшим средством для поддержания красоты. Возможно, не без оснований, поскольку поэты восхваляли Алиенору не только в юности, но и когда ей было далеко за семьдесят.

По сравнению с блестящим аквитанским двором в Пуатье королевский Париж выглядел тогда серым и скучным. Династия Капетингов находилась на престоле уже полтора века, но до сих пор ничем не прославилась. Ее владения охватывали только Иль-де-Франс — «Французский остров» вокруг столицы, а на остальной территории хозяйничали крупные феодалы. И все же король Людовик VI Толстый считался сюзереном герцога Аквитании, владения которого были чуть ли не вдвое больше. Теперь он настаивал на браке Алиеноры со своим сыном, тоже Людовиком. Подумав, южане согласились при условии сохранения вольностей для их дворян и городов. В июле 1137 года в Бордо сыграли веселую свадьбу, на которой девушка, как тогда было принято, впервые встретилась со своим женихом. Людовик был чуть старше (ему уже исполнилось шестнадцать), но казался совсем мальчишкой — худой, бледный, не по годам серьезный. Говорили, что он часами молится, носит под камзолом жесткую власяницу и мечтает отправиться в Святую Землю, чтобы воевать против неверных.

После свадебной церемонии молодожены отправились в Париж, у ворот которого их встретило печальное известие: король Людовик неожиданно скончался. Так Алиенора стала королевой Франции, поскольку ее муж занял трон покойного отца. Но это не принесло ей особой радости: как птица в клетке, красавица тосковала под каменными сводами дворца Сите, пока ее супруг заседал в совете или водил войско против непокорных сеньоров. Ночные свидания с ним были редкими, и она никак не могла забеременеть. И все же после молитв и купания в целебных источниках у Алиеноры родилась дочь Мария. Желанного наследника не было, и придворные начали роптать, особенно когда скучающая королева стала приглашать ко двору провансальских трубадуров. Эти наглецы не только свободно входили в ее покои, но и пели для нее фривольные баллады на своем «окающем» языке. А Людовик и ухом не вел: то ли он действительно любил красавицу-жену, то ли не желал потерять ее громадные владения.

С крестом и мечом
Возможно, королевская семья так и прожила бы в мире до конца дней, если бы не случай в городке Витри. Штурмуя его, войска короля сожгли церковь вместе с укрывшимися там жителями. Для богомольного Людовика это было тяжким ударом — в знак раскаяния он обрился наголо и полностью отказался от супружеских обязанностей, а потом собрался в давно намеченный крестовый поход. К тому времени Палестина и часть Сирии уже почти полвека находились в руках европейских рыцарей, что, естественно, не устраивало местных мусульман. Собрав мощную армию во главе с эмиром Нуреддином, они захватили графство Эдессу и угрожали самому Иерусалиму. Это побудило короля Англии и императора Германии отправиться походом в Святую Землю. Людовик же со стотысячной армией двинулся в путь в мае 1147 года. С ним ехала и Алиенора, уговорившая мужа не оставлять ее одну в постылом Париже. Отвергнув предложенную ей повозку, она проделала верхом большую часть пути в шесть тысяч километров через Европу, Византию и захваченную турками-сельджуками Малую Азию. Ее выносливость и отвага восхищали придворных: двигаясь впереди войска, она не раз встречала атаки врага, а однажды даже попала в окружение вместе с королем и была спасена только отчаянной атакой земляков-аквитанцев. Говорили и другое: будто бы, желая воодушевить войско, она выезжала ему навстречу в костюме амазонки, который оставлял открытой грудь. Конечно, грудь королевы могла воодушевить кого угодно, но Людовик вряд ли позволил бы жене такие вольности. А слово мужа все еще было для нее законом.

Через год поредевшее войско вступило в сирийскую Антиохию, которой правил дядя Алиеноры Раймунд де Пуатье. Этот красавчик, недавно женившийся на очарованной им вдове местного князя, молодился не по возрасту. Раймунд и Людовик объединили силы в войне, но оба оказались никуда не годными полководцами. Гоняясь по пустыне за легкой кавалерией сарацин, они понапрасну растратили силы, а потом занялись осадой Дамаска, да так и не смогли его взять. Жизнь крестоносцев в Антиохии скрашивали пиры, турниры и любовные свидания. Здесь собрались храбрейшие рыцари христианского мира, и немудрено, что сердце Алиеноры не устояло. Одни считали ее любовником рыцаря Жоффруа де Ранкона, другие — самого великолепного Раймунда. То, что он был ее дядей, не останавливало сплетников, да и саму королеву вряд ли бы остановило. Позже распространился слух, что она принимала в своем шатре главного врага рыцарей, египетского султана Саладина, что было не более чем глупостью — в ту пору Саладин еще не был султаном и никакого участия в войне не принимал. Но у Людовика явно появились основания обижаться на жену. Святую Землю они покинули порознь, узнав в пути о гибели Раймунда де Пуатье в бою с сарацинами. Вокруг шептались, что любовь Алиеноры приносит несчастье, и все увереннее называли прекрасную южанку ведьмой.

По возвращении в Париж супруги помирились: у них родилась вторая дочь Алиса. И все же прежнего доверия между ними не было. Людовик вежливо, но твердо отстранил жену от всех дел управления. Запертая во дворце, она радовалась редким развлечениям, одним из которых стал визит графа Анжуйского с семейством. Граф Джефре, женатый на дочери короля Англии, искал у короля поддержки в своих притязаниях на британский трон. А его сын, 17-летний Генрих, тем временем любезничал с прекрасной Алиенорой, которая была на одиннадцать лет старше него. Анжуйцы славились буйным характером и привычкой брать то, что им хочется. Недаром их называли «детьми дьявола». По легенде, кто-то из их предков женился на прекрасной фее Мелюзине, которая не могла войти в церковь и раз в неделю превращалась в змею. Было у них и другое имя — Плантагенеты, поскольку Джефре всегда носил на шлеме веточку желтого дрока, по-латыни planta genista.

Что в те дни произошло между королевой и юным сыном графа, какие обещания они дали друг другу, мы никогда не узнаем. Но спустя некоторое время после отъезда анжуйцев при дворе разразился скандал: Алиенора потребовала у мужа развода. Предлогом стало то, что они находились в отдаленном родстве, что по церковным канонам препятствовало браку. Как будто все монархи Западной Европы не были друг другу родственниками! Людовик был вне себя от ярости, но поделать ничего не мог. В марте 1152 года суд признал брак расторгнутым, и Алиенора поспешила в Пуатье, чтобы вернуть себе владения. По пути алчные феодалы дважды пытались похитить ее, чтобы насильно склонить к браку и завладеть герцогством Аквитанским. Но «золотая орлица» упорхнула от них прямо в руки своего избранника — Генриха Анжуйского. К тому времени он уже стал графом после внезапной кончины отца: смерть в Средние века всегда была рядом и приходила быстро.

 
На берегах Альбиона
В мае того же 1152 года влюбленные обвенчались в Пуатье. Узнав об этом, Людовик VII понял, что его обманули, нарушив заодно права сюзерена — по закону, и Генрих, и Алиенора как вассалы короля обязаны были получить у него разрешение на брак. В гневе Людовик двинулся походом на анжуйские владения, но, как и большинство его предприятий, это ни к чему не привело. С горя король опять предался посту и молитве и лишь по настоянию советников женился на юной Констанции Кастильской, а после ее смерти — на не менее юной Адели Шампаньской. Тем временем Генрих укреплял свою власть. Помимо Анжу ему досталась Нормандия, а теперь он завладел еще и Аквитанией. Не довольствуясь этим, он вступил в войну со своим родственником Стефаном Блуаским за английскую корону. В октябре 1154 года Стефан умер, что сделало Генриха владыкой «Анжуйской империи», занимавшей всю Англию и половину Франции.

Генрих был полной противоположностью нерешительному и набожному Людовику. Во время частых приступов гнева его обычно невыразительные серые глаза вспыхивали огнем, а в лице, по свидетельствам очевидцев, появлялось «нечто львиное». В остальном он мало напоминал короля: невысокий, с бычьей шеей и широкими плечами, с круглым веснушчатым лицом и вечно растрепанными рыжими волосами, которые он коротко стриг из боязни облысеть. От анжуйских предков Генрих унаследовал буйный нрав, а от английского деда Генриха I — склонность к наукам. Хронист Вальтер Мап писал: «Когда руки короля не были заняты луком и стрелами, мечом или поводьями, он заседал в совете или корпел над книгами». Энергия Генриха была столь неудержима, что никто из придворных не поспевал за ним. Он редко сидел и даже за обеденным столом то и дело вскакивал, торопливо глотая недожеванные куски, одновременно выслушивая доклады и прошения.

Наконец-то Алиенора нашла мужа под стать себе. Вместе с ним она скакала верхом, торопясь к месту очередной битвы или празднества. С ним обдумывала проекты новых законов и принимала просителей. В государственном совете ее кресло было установлено рядом с королевским. Не без ее влияния Генрих подтвердил все привилегии, дарованные английской церкви и городам. Вновь заработала разлаженная за годы феодальных войн государственная машина: в графствах появились королевские судьи, стали собираться налоги, а на неспокойной границе с Шотландией вновь встали дозоры. В итоге, по словам хрониста, «весь народ полюбил короля, ибо он творил справедливость и установил мир». Мир, правда, был относительным: Генрих постоянно пытался округлить свои владения, балансируя на грани войны с Людовиком Французским и другими соседними королями. Позже, в 1171 году, он вторгся в Ирландию и положил начало британской колонизации этой страны. Впрочем, патриотизм Генриха был весьма условным: как все монархи Англии до XIV века, он не знал английского языка и говорил только по-французски.

Его бедой были и вспышки гнева, при которых король мог совершать самые дикие поступки. Однажды, поспорив с одним из придворных, он убежал в конюшню, где в ярости начал грызть солому. Другого придворного со шпагой в руках гонял по всему дворцу. Особенно нетерпимо он относился к любым посягательствам на свою власть, что и стало причиной конфликта с архиепископом Кентерберийским Томасом Бекетом. Генрих сам рекомендовал его на высший церковный пост, но Бекет не захотел быть покорной марионеткой короля. Как-то раз его ядовитая критика так взбесила Генриха, что он в раздражении воскликнул: «Когда же меня избавят от этого человека?» Четверо рыцарей из королевской свиты тут же отправились в Кентербери и зарубили архиепископа прямо у алтаря. Чтобы избежать отлучения от церкви, королю пришлось совершить унизительный обряд покаяния.

Эти события мало затронули Алиенору, которая прилежно рожала королю детей. Уже летом 1153 года у нее родился первый сын Гильом, проживший совсем недолго. За ним на свет появились Генрих, Ричард, Джефре, Джон и три дочери — Матильда, Элеонора и Джоанна. Все они провели детство в Пуатье на попечении слуг и нянек, а сама королева вела активную светскую жизнь. Зачитываясь балладами о короле Артуре, она основала в корнуоллском замке Тинтагел свой собственный «Круглый стол», за которым собирала рыцарей и поэтов, лучше других услужающих ей, своей «прекрасной даме». Родив десятерых детей, разменяв пятый десяток лет, Алиенора слегка располнела, но сохраняла привлекательность — должно быть, «помогала» холодная вода. Родив в 1167 году последнего сына Джона, она перебралась в Пуатье, где создала «Двор любви». Возможно, любовь эта была не только куртуазной: несколько трубадуров открыто похвалялись близким знакомством с хозяйкой «Двора». Еще больше было тех, кто от чистого сердца или ради выгоды воспевал ее красоту, сделав Алиенору настоящим «секс-символом» Средневековья. Один немецкий поэт, никогда не видевший ее, сочинил такие вирши:

«Когда б я был царем царей,
владыкой суши и морей,
Любой владел бы девой.
Я всем бы этим пренебрег,
когда б проспать бы ночку смог
С английской королевой».

Молва сделала из Алиеноры настоящую Мессалину, наделив ее множеством любовников. В их число попал и маршал Англии лорд Пемброк, герой известной баллады «Королева Элинор», переведенной на русский язык Самуилом Маршаком. Но если все или почти все романы королевы были выдуманы, то ее муж изменял ей на самом деле, причем совершенно открыто. С 1166 года его постоянной пассией была прекрасная Розамунда Клиффорд — легенды называют ее дочерью булочника. Те же легенды повествуют, как Генрих построил для своей возлюбленной лабиринт в Вудстокском дворце, чтобы коварная Элинор не погубила ее. Но та все же нашла путь к центру лабиринта и заставила Розамунду выпить яд. Обвинение явно надуманно: в 1176 году, когда «Роза Англии» умерла, Алиенора была в тюрьме, куда ее посадил собственный когда-то любимый муж.
Королева-пленница
Разрыву между супругами помогли не только прекрасные глаза Розамунды, но и поведение их детей. Принцы выросли без отца, который был вечно занят, и не питали к нему особой привязанности. К тому же они не меньше Генриха были подвержены приступам «анжуйского гнева», что превратило остаток жизни короля в настоящий кошмар. В 1173 году против него восстал его старший сын Генрих Младший, который бежал к Людовику Французскому и с его войсками вторгся в Англию. Алиенора попыталась бежать к нему, переодевшись в мужское платье, но была поймана и заключена в замок Шинон, где провела почти десять лет. Конечно, она не сидела в душной камере и не спала на соломе — ей оставили штат слуг, а охране велели предоставить ей полную свободу в пределах крепостных стен.

Тем временем король разбил войско сына, натравив на него подросшего Ричарда, который уже получил свое прозвище Львиное Сердце, но не столько за храбрость, сколько за жестокость в стремлении к власти. В войну ввязался и Джефре, причем какое-то время братья сражались между собой к удовольствию отца. В 1180 году умер Людовик Французский и королем стал его сын от третьей жены Филипп Август — решительный юноша, пообещавший отобрать у короля Англии его владения на континенте. Он подбил принца Генриха на новое восстание, но в июне 1183 года тот заболел дизентерией и умер. Теперь наследником стал Ричард, которому отец уже подобрал жену — юную французскую принцессу Алису, которая по обычаям тех лет воспитывалась при дворе жениха. Все испортило сластолюбие монарха, его анжуйское «здесь и сейчас»: соблазнив 17-летнюю невесту сына, он сделал ее своей любовницей. Узнав об этом, Ричард взбунтовался, заключил союз с Францией, и все началось сначала.

Эти события отражены в известной пьесе Джеймса Голдмена «Лев зимой», экранизированной Энтони Харви в 1968 году и Андреем Кончаловским в 2003-м. В первом фильме короля играет Питер О’Тул, а Алиенору — великолепная Кэтрин Хёпберн. Во втором роль королевы досталась оскароносной Гленн Клоуз. В обоих — монарший двор изображен змеиным гнездом, где все готовы в любую минуту предать друг друга ради власти. Это вряд ли справедливо в отношении Алиеноры, которая выше всего ставила интересы сыновей (кроме нелюбимого ею принца Джона).

Распри отца и сыновей остановило известие о взятии мусульманами Иерусалима. Генрих и Филипп Французский засобирались в крестовый поход, но в процессе подготовки опять принялись воевать друг с другом. В решающий момент Ричард снова перешел на сторону французов (по слухам, этот ярый женоненавистник был любовником Филиппа). Загнанный, как волк, Генрих умер в июле 1189 года в Шиноне, повторяя: «Позор, позор побежденному королю». Его похоронили в соседнем женском монастыре Фонтевро, исполнив давнее пророчество: «Король, так любивший женщин, и после смерти будет лежать с ними».

Последние годы
Узнав о смерти отца, Ричард первым делом велел освободить Алиенору из заточения. После этого он пышно отпраздновал победу вместе с Филиппом Августом, а потом отправился в очередной крестовый поход. Из десяти лет правления он пробыл в Англии меньше года, а остальное время занимал себя славными и бессмысленными подвигами в Святой Земле и других местах. Ему не удалось освободить Иерусалим, а на обратном пути он попал в руки австрийского герцога, провел в темнице четырнадцать месяцев и был отпущен только за громадный выкуп, окончательно опустошивший казну королевства. Многие считали, что герцог заточил Ричарда по тайному соглашению с принцем Джоном, который управлял Англией в отсутствие брата и снискал дурную славу в народе — об этом напоминают легенды о Робин Гуде.

Алиенора как могла помогала ему, без устали разъезжая между Францией и Англией. Сразу после отъезда Ричарда она съездила в Испанию, привезла оттуда юную Беренгарию Наваррскую и, нагнав сына на Сицилии, женила его. Ей так и не удалось дать Англии наследника, поскольку Львиное Сердце остался равнодушным к красоте молодой жены.

А королева не утратила энергии даже в 80 лет. Именно в этом возрасте она совершила новое путешествие за Пиренеи, чтобы вывезти оттуда в Париж свою внучку Бланку Кастильскую, ставшую матерью короля Людовика IX Святого. Да и в других странах континента правило столько ее потомков, что историки с полным основанием называют королеву Англии «бабушкой европейских монархов».

Алиенора жила на взлете куртуазной культуры Средневековья, впитав в себя все ее явления, будь то поэзия трубадуров, легенды о «Круглом столе» или рыцарский кодекс чести. Этому кодексу она обучила Ричарда, оставив за ним в веках славу идеального рыцаря. Она с горечью наблюдала, как успеха добиваются те правители, которые отрекались от благородных идеалов в угоду «реальной политике», а именно — Филипп Август и ее собственный сын Джон. Разоблачая их козни, она никогда не могла, как в пьесе «Лев зимой», пожалеть, что холодный и расчетливый Филипп рожден не ею. К тому же он не любил трубадуров и прогнал их из своего дворца — этого она тоже не простила.
Похоже, под ее влиянием неприязнью к бывшему союзнику проникся и Ричард. Вернувшись в 1194 году из плена, он затеял войну с королем Франции, под шумок присвоившим его земли. Пять лет прошло в осадах, стычках и турнирах, пока в апреле 1199 года Львиное Сердце не был убит стрелой из арбалета, пущенной со стены осажденного им замка. Властелином Англии стал Джон, но скоро Филипп отнял у него Нормандию, Анжу и Мен, оставив только Аквитанию — наследство Алиеноры. Позже восставшие бароны едва не прогнали его из Англии, жители которой заклеймили обидным прозвищем — Безземельный. Но Алиенора этого уже не увидела: она умерла в Фонтевро 1 апреля 1204 года. Умерла, как говорят, от ярости, узнав о взятии французами ее любимого замка Шато-Гайяр. Это стало вполне достойным завершением жизни вечной мятежницы, пережившей не только мужей и сыновей, но и свою эпоху.

Вадим Эрлихман

Браки и дети

Людовик VII Молодой (1120—1180) (с 22 июля 1137, Бордо — брак аннулирован 21 марта 1152):

Мария де Блуа (Мария Шампанская, 1145—1198);

Алиса де Блуа (Аэлиса Блуа-Шартрская, 1151—1195);
Генрих II Плантагенет (1133—1189):

Генрих III (II) Нормандский;

Ричард I (IV) Львиное Сердце;

Готфрид II;

Иоанн I Безземельный;

Матильда;

Элеонора Английская;

Иоанна Английская;

Готфрид, архиепископ Йоркский;

Отредактировано анабель (01-12-2008 23:02:16)