Milka
Я откопала это в интеренете. Стихи, конечно, дряные, но зто - от души. И про детство. Вот. Читайте. 
Келебриэнь
Человек – в – Капюшоне
Человек-В-капюшоне.
Баллада в двенадцати частях.
Посвящается Робину Локсли.
4.10.98
1
Как-то к шерифу в покой
Явился герольд молодой,
Он возвестил: « Я с тобой
От короля говорю.
Король всей Англии Джон,
(Коий законно взял трон!)
Оповещает о том,
Что немедля ты должен
Гуда-смутьяна словить,
Живым, иль даже убить,
Ведь стали произносить
Его имя по всей Англии!
Месяц тебе сроку дан,
А то потеряешь сан,
И будешь отправлен сам
Сражаться с норманнами!»
2
Робин Гуд по лесу шел,
Под руку Мэрион вел,
Но вдруг Охотник пришел
И сказал:
«Здравствуй, стрелок Робин Гуд,
Легко ли ноги несут,
Куда в годину злых смут,
Ты направляешь свой путь?
Здравствуй, зеленый стрелок,
Порозовел уж восток,
А Гисборн ныне жесток –
Охоту устроил он.
Травля та не на зверей,
Но травля та на людей,
Гисборн с дружиной своей
Ищет тебя по лесам!
И видел дурной я сон,
Что победить может он,
Вырвав из Англии стон,
Тебя, стрелок Робин Гуд».
Робин ему отвечал:
«Полон еще мой колчан,
Не воры мы, по ночам,
Прятаться, чтоб как зверье!
Схватка решать будет спор,
И, если Гисборн так скор,
То вынесет приговор
Судьба, кому порешит».
3
В засаде Гай Гисборн ждал…
И маленький Джон упал…
Вилл Статли тоже пропал,
Другим удалось бежать…
Собак науськал шериф,
По лесу чтоб гнали их.
И Тук, других искупив,
Попался шерифовым людям.
Трое их чудом спаслось –
Бежать ручьем удалось.
Усталые, мокры насквозь –
То Марч и Мэрион с Гудом.
4
Они стремились к холмам,
Шериф обнаружил их там.
И ноттингемским стрелкам
Приказано было взять вольных.
Кольцо сжималось вкруг них,
Когда звук стрел приутих,
В тот горький и страшный миг,
Робин Гуд произнес:
«Слов нужно много, но ведь,
Пожалуй, мне не успеть,
Ты же видишь, что Смерть
Вершит свой танец!
Любовь моя и жена,
Ты постараться должна,
Бежать. Пойдешь не одна,
С Марчем, а я прикрою.
Послал шериф стражей в тыл,
Пока он сам приостыл,
Должны, не жалея сил
Бежать вы в Шервуд!!»
«Я без тебя не пойду,
Здесь лучше гибель найду,-
Шептала она, как в бреду,
Плача навзрыд.
« Я думал, что ты сильней.
Жизнь продолжать хоть трудней,
Чем распрощаться так с ней,
Но ты обязана выжить.
Только скажу я сейчас:
Как говорил я не раз,
Во глубине твоих глаз
Ручей отражается с солнцем.
Но крестоносца ты дочь,
И ты должна превозмочь
Себя, ты сможешь помочь
Мне, продолжив мое дело».
И меч он ей передал,
Что Веланд-мастер ковал,
Охотник, который дал,
Звался он Альбион.
И Мэрион с Марчем в лес
Бежали, не ждав чудес…
Шериф же злился: «О бес!
Сколько у него еще стрел?!»
Только на дне колчана
Стрела осталась одна;
Белого цвета была…
…В небо выпустил ее Робин.
И на холме силуэт
Возник. Сквозь тысячи лет
Пройдет он, в песнях воспет.
И живым останется в смерти.
…А стражники лезли в тыл…
…Лук Робин Гуд преломил,
Спиною к шерифу застыл.
И крикнул шериф: «Стрелять!»…
5
Мэрион с Марчем вдвоем
Сели в бессильи немом,
Марч занялся лишь костром,
Но Мэрион сказала: «Не надо».
6
В замок приехал назад,
Шериф несказанно рад,
Но Гай спросил: «На кой ляд
Ты не привез его тело?!»
Ему ответил шериф:
«Робин всегда будет жив,
Хоть на воротах моих
Его в назиданье повесь!»
В темнице Джон хохотал:
«Гай нам неправду сказал!»
Ну а потом зарыдал
И пленники все притихли.
7
В ручье Охотник стоял,
Лик его светом мерцал,
Давно уже ожидал
Он здесь кого-то.
Его увидел он вдруг,
Благословил жестом рук,
Сказал ему: «Здравствуй, друг,
Сюда тебя я призвал.
Ты сможешь еще свершить,
То, за что стоит нам жить.
Не смогут люди забыть
Нас никогда!»
Виденье пропало тут,
Был ли то Робин Гуд,
Узнать превеликий труд,
Но был то Человек-В-капюшоне…
8
В темнице стояла тишь,
Но вдруг, конечно не мышь,
Стрелы наконечник лишь
Просунулся через решетку.
Поняв спасительный план
Вилл Статли крикнул: «Чурбан-
Стражник, пойди-ка к нам!»
Стрела внезапно взлетела…
9
Гай услыхал шум и звон,
Солдат созвал быстро он,
Но на лице капюшон
Был у незнакомца.
«Стреляйте,- шериф орал.
Но ужас стражу объял:
«Робин из мертвых восстал,
В него не будем стрелять!»
10
Шериф устал от труда,
Прилег, но что ж за беда –
Гай проорал тут «Когда,-
Все это кончиться?!»
Скрививши краешек рта,
Сказал шериф: «Никогда,
Убьем одного, тогда
Станет другой Робин Гудом!»
11
Друзья стрелка стали в круг,
Зажег стрелу каждый друг,
И отпустил ее вдруг
В ручей, сиявший на солнце.
И каждый вспомнил его,
Его, его одного.
Последней ввысь далеко
Ушла стрела леди Мэрион.
Последний отзвук затих.
И тишь стеной подле них.
Но колыхнулся тростник
И тут…
Стрела взлетела, горя
Вонзилась в воду. Не зря –
Все обернулись узря
Человека-В-капюшоне!..
Двенадцатый
Заключение
Потом были стрелы в спину
Свист их пронзительный груб…
В небе ночном темно-синем
Изгиб смеющихся губ.
Чьи-то слова: «Не забудут…»
Конечно же, память – вечна,
Ведь были и будут люди,
Что чашу осушат до дна…
№ 20. * * *
Робину Локсли.
29.04.99
Из порочного круга банальных житейских проблем,
Мы детьми вырывались, желая кого-то спасти.
И мы верили свято, что скоро падет Ноттингем,
И никто не посмеет тебе вновь заслонить здесь пути.
В детстве, что утекает меж пальцев, играли в тебя,
Сделав луки из прутьев, из досок обычных – мечи.
И мы верили, будто все стаи, волков, воронья
Пред тобой вдруг отступят, исчезнув в остывшей ночи.
Сколько лет было нам – кто захочет считать?
Лет прошло слишком много, а образ стоит предо мной.
И в веках тот бессмертен, в кого станут дети играть,
Чрез полтысячи лет, не считая все это игрой.
№ 25. Боже мой, Робин!
R. H.
4.06.99
Согласен ты ли, чтобы стал иным
Рассвет, закат, все сделалось иначе?
И обветшалый, словно кровля, гимн,
Казалось, я пою, совсем не плача.
Протягивать не смею рук к тебе,
Соломинки моих мостов распались.
Я просто не поверила себе,
Да лучше бы, наверно, испугалась…
Что делать, что грустить? Ведь все прошло.
Ничто не может вспять уже вернуться.
Но Господи, как было б хорошо
Суметь, как ты, лучисто улыбнуться.
Мне не убавить этот зуд в груди,
Который не считают даже болью,
Наверно, нужно веры наскрести,
Когда надежды стало недовольно.
№ 26. Мэрион Ли.
7.06.99
Ты прости меня, Мэрион, и не о чем не жалей,
Я сама вытру слезы с твоих перепуганных глаз.
А ладони твои словно лилии – цвет лебедей,
И вопрос неуместен: ну как же я буду без вас?
№ 32. Ручей.
R. H.
Июнь 1999.
Будем же верить, что этот рассвет
Станет порукой отсрочки полудня.
Будем же верить, что горечи нет,
Может, тогда ее правда не будет.
Будем же верить, что в солнце листва
Тканью из Линкольна будет казаться.
Будем же веровать в то, что едва
Сможет когда-нибудь правдой назваться.
Будем же верить над пенным ручьем,
Где чешуя рыб серебряно светит.
Может, тогда мы вновь жизнь обретем
Подле играющих в нас верно детях.
________________________________________
Смешно, зато от души. И при чем здесь бедный Гизборн? 
