Милка писала про сюжет.
Вообщем, Гай и Милдред догулялись.
Допишем, может, вместе?

Подойдя поближе, я услышала тихий шепот.  «Как дождь перестанет, я отведу тебя на выгон», - прошептал он. Я замерла. В его голосе не было обычных грубых интонаций. Белокурая голова склонилась над задней ногой большого черного жеребца. «Теперь я лично буду присматривать за тобой, в противном случае, ты проведешь здесь все лето». Я видела пару сильных рук, нежно проводящих по эбеновой ноге коня, осматривая опухоль. Удовлетворившись состоянием Ярости, Гай наложил свежую повязку. Жеребец стоял спокойно, позволяя хозяину делать все необходимое.

Я была очарована. Гай был таким нежным и мягким с конем, каким никогда не был с людьми. От того грозного рыцаря, угрюмого, жестокого и хладнокровного не осталось и следа. Я решила понаблюдать за ним еще.

Гай взял щетку и начал счищать грязь, которая накопилась за 10 дней нахождения лошади в конюшне. Все это время он продолжал разговаривать с Яростью, который стоял, уткнув морду ему в плечо. Вдруг взгляд Ярости обратился ко мне. Казалось, он оценивает меня.

Стояли солнечные июльские дни, когда между мной и Гаем восстановился  мир. Мы по обыкновению выехали на прогулку за стены Ноттингема и были на опушке леса, когда пролетающий фазан напугал Розу, мою лошадь. Она понесла. Я пробовала остановить ее, но она была молодой и неопытной, потому мои попытки оказались тщетными. Гай пришпорил своего коня и оказался возле меня. Схватив повод, он заставил Розу перейти в легкий галоп.

- С вами все хорошо? Она напугала вас?
Я уловила тревогу  в глазах Гая, прежде чем обычная маска холодности опустилась на его лицо.
- С вами все в порядке, моя леди?
- Будет хорошо, если вы снова начнете называть меня Милдред, - ответила я  и улыбнулась, - я знаю, что по приказу моего мужа мы вынуждены терпеть друг друга, и вы несете ответственность за меня.
- Да?, - насмешливо улыбнулся Гай, - я думаю, шериф вряд ли будет доволен, если я буду спорить с вами.
Я хотела ответить резкостью, но сдержалась.
- Я думаю, что на сегодня хватит, - взяв повод Розы, я повернула лошадь обратно.
Гай кивнул и мы отправились обратно в Ноттингем.

Гай был человеком сложным, своевольным, с непростым характером, но в некоторые моменты он был очень привлекательным. По прошествии нескольких дней я начала испытывать радость от того, что мой муж предоставил мне возможность так много времени проводить с Гаем. Это говорило либо  о его доверии, либо о полном безразличии.

Сегодня Гай был одет в синюю тунику, черные штаны и сапоги. Его волосы отросли, солнечный цвет еще больше осветлил их. В его глазах сквозила нетерпеливость. Этим он был похож на своего горячего коня. Я сказала ему что-то резкое, но он ответил весьма добродушно. Он шагнул ко мне, проверяя ограждение и беззлобно ворча на «ленивых слуг».
- Платите им за работу и они будут выполнять ее хорошо, - предложила я, втайне надеясь изменить его отношение к людям.

Отредактировано Евгения (07-06-2008 22:03:37)

Теперь его не остановить, - сказал Гай, наблюдая, как черный конь приближается к своей цели.
Он помог мне спуститься на землю и быстро убрал руки. Мы пошли к лошадям. Увы, мы опоздали. Ярость уже сделал то, что хотел и теперь ласково грыз шею Розы. Конь посмотрел на шедших к нему людей и мне показалось, что в его взгляде отразилось предупреждение: «Не подходите!».
Ярость смотрел на меня странно, как будто узнавал. Он загородил Розу как будто защищая. Я протянула руку и коснулась вороной гривы коня.

- Осторожно, моя леди! Они совершенно непредсказуемы после этого, - Гай был обеспокоен и протянул руку к гриве, чтобы предотвратить резкие движения Ярости.
Наши пальцы невольно переплелись.

Казалось, время замерло. В нашем случайном прикосновении смешались нежность и нервная дрожь. Ярость повернул голову, чтобы посмотреть на людей, стоящих сбоку от него,  толкнул меня и я оказалась в непосредственной близости от Гая. Так близко, что чувствовала исходящее от него тепло, быстрое неровное дыхание, слышала биение наших сердец. . Очень близко я видела его лицо и чувствовала  крепкое тело. В это мгновение все изменилось между нами.